Юлия Ламичева - Пастухи призраков

Зато Рома знал, что нужно детям для счастья.

Совершенно счастливая, перепачканная газировкой, мороженым и шоколадом Нюся смотрела устрашающий мульт про гремучий замок. На физиономии застыло выражение котёнка, наблюдающего первую в жизни мышь.

Рома поскрёб склеившиеся кудри, соображая, чего не хватает для полноты бытия. Соображалось трудно, потому что мозг был загружен под завязку перевариванием последних аниме, фильма про призраки и толстенной саги о приключениях некоего попаданца в мир иной. Сюжеты переплетались, скручивались, мешались с картинками из дюжины комиксов, сплавляясь в собственный чудовищно-нелепый не то фильм, не то комикс.

Оплывший брикет мороженого в миске, утыканный кусочками шоколадки. Пирожные и конфеты россыпью в лужах газировки. Пиво. Мясо с картошкой (газировка добавила вкусовых нюансов). Рожица на столе, составленная из колбасок и кусочков сыра.

Большую часть жизни Рома питался здоровой пищей, а телевизор смотрел в гостях у одноклассника. Рома говорил на пяти языках, занимался музыкой для общего развития, рисованием (потому что отчим — известный архитектор), верховой ездой, плаванием и тайской борьбой. Окончив частную школу в Осло, он сбежал в Россию к отцу, поступил в Архитектурный, но вовремя очухался и занялся тем, о чём всегда мечтал. На отцовской мансарде Рома провёл четыре блаженных года, питаясь пиццей с пивом, сёрфя по ночам интернет, до одури пялясь в мультики и засыпая под утреннее шевеление в доме. Каждая встреча с реальностью вызывала шок и желание срочно убраться в более привлекательные места. Счастье омрачалось лишь сознанием, что так не может продолжаться вечно.

Блуждающий Ромин глаз привлекли затейливо размытые цветы. Рома достал из буфета баночку, наморщил лоб, сражаясь с иероглифами… Мороженое с вареньем! Жаль, мало, но на порцию хватит. На одну порцию, если что (вороватый взгляд в сторону Нюси). Рома выскреб себе в тарелку остатки варенья, перемешал, подумал и накрошил сверху полбанана.

При взгляде на увенчанный Нюсей стол (на отмывание ребёнка уйдёт не меньше часа), Лена почувствовала необходимость несколько раз глубоко вдохнуть и ещё глубже выдохнуть.

— Ты чего сопишь? — поинтересовался Рома.

«Спасаю твой планшетник от встречи с асфальтом, идиот!», — мрачно подумала Лена, вдохнула, выдохнула и, скорбно потупясь, отправилась мыть собачьи лапы. Рома должен целовать Нюсе шоколадно-газированные пятки за тренировку Лениной выдержки.

Рома виновато возник в дверях ванной, прижимая к груди тарелку с чем-то зелёным.

— Лен, прости, пожалуйста, мы тут с Нюсей… я…

— Я больше не буду, ага. Детский сад.

«Сколько еды испоганил, паршивец! — страдала Лена. — У-у-у, попадись ты бабушке — неделю боком бы сидел!»…

Бабушка собирала крошки в руку и съедала, она запасала крупу, спички, соль и полиэтиленовые пакеты. По субботам Лена с тётей садились выбирать из запасов червячков (Лена долго считала, что в муке и крупе непременно должны водиться червячки). Так бабушка изживала фобии голодного детства, голодной юности и голодных предков, духи которых вселялись в её тело буйную толпой, если Лена оставляла в тарелке хоть ложку каши. Удивительно, как при такой настойчивости бабушки и духов Лене удалось вырасти столь откровенно тощей. «В деревне б ни один парень не обзарился!», — сокрушалась бабушка. Судя по отсутствию пищевой рефлексии, Ромины предки вели более сытый образ жизни, да и сам он, по бабушкиным представлениям, сошёл бы за первого парня на деревне — в плане внешности, разумеется, бабушка не одобряла праздность. «Он явился толстый, красный, очень завлекательный», — из какого это мультика?

— Свинтус ты, Рома.

— Где такое варенье продаётся?

— Нет у меня варенья, — отмахнулась Лена.

— Да вот же, «Домашнее лимонное варенье из сушёных лимонов». Хочу такое домой. С мороженым — пальчики оближешь, попробуй!

— Ты знаешь китайский? — тупо спросила Лена. Ситуация была настолько ужасной, что с первой попытки не поместилась в мозгах.

— Мама считает, что будущее за Азией, — пожал плечами Рома. — К нам ходил уборщик, он раньше преподавал в Пекинском университете, мама договорилась, чтобы со мной занимался.

Ужас, наконец, протащил в сознание тяжёлые кольца и свился в клубок. Крик был отвратителен Лениной натуре, она повышала голос крайне редко, тем прочней врезался каждый случай в память потерпевших.

— Рома, на фига ты взял эту грёбаную банку?!