Макс Фрай - Зеленый. Том 1

– Ничего, переживу, – отмахнулся Эдо. – А то я без вас, можно подумать, тщету ни разу не познавал.

Хотел развить эту тему, благо о чем о чем, а о тщете всего сущего с понимающим собеседником можно говорить бесконечно. Но тут его осенило. Сказал:

– Слушайте, а может, вас лучше в Тонино кафе отвезти?

– Это было бы идеально. Уж там-то всегда найдутся желающие быстро привести меня в чувство, а потом догнать и снова в него привести. Но хрен вам. То есть мне. То есть нам обоим. Я в таком состоянии нашу дверь не увижу. Не говоря уже о том, чтобы открыть и войти.

– Ну так, может, я ее наконец-то увижу, – упрямо сказал Эдо. – Вы же сами говорили, что, по идее, должен. Столько там съел, что уже пора. Попробовать-то всяко можно. А если ничего не получится, потащу вас к себе домой и буду пытать ананасовым компотом. В обмен на тщету и тлен.

Иоганн-Георг не стал спорить. Кивнул:

– Как скажете.

И закрыл глаза, подтвердив свою репутацию мастера драматического жеста. То есть Эдо всерьез за него испугался, как за настоящего человека. Собственно, он и был настоящий. Кто тут вообще настоящий, если не он.

В кафе сегодня, мягко говоря, не аншлаг. То есть пусто, как в дырявом кармане. На закате заглянула небольшая компания подземных – духов, не духов, черт знает, как они правильно называются, в общем, каких-то подземных существ. Тони их уже не раз принимал, знает, этим не надо ни супа, ни пирогов, ни наливок, они сыр очень любят, особенно козий, едят его, как не в себя и щедро платят золотыми монетами, которые лет пятьсот уже не в ходу. И коллекционерам не сбагришь, потому что при свете дня сразу превращаются в пыль. Впрочем, это как раз не проблема, Тони изредка снятся скучные, но полезные сны, где фигурируют бесконечные лабиринты, в которых скрываются пункты обмена волшебной валюты на нормальные деньги, и если найдешь хоть один и будешь торговаться, как цыган, там за одну такую золотую монетку аж двести евро дадут. Потом просыпаешься страшно усталый и злой на все потустороннее человечество разом, зато богатый, как Крёз.

В общем, подземные жители смели все запасы козьего сыра и головку простого коровьего, закусили пачкой рикотты, оставили Тони четыре золотые монетки по числу едоков и, совершенно довольные удавшейся вечеринкой, вылезли в то окно, в которое даже Стефан выглядывать опасается. Не каждый день и не в любом настроении, скажем так. А после них были только Альгирдас с Ари из Граничной полиции и девчонка из Минска по имени Аня; полицейские зашли поужинать наяву, а девчонка, конечно, во сне. Приехала на рассвете, весь день гуляла по городу, рано свалилась спать и очень удачно заснула прямо в Тонином кафе. Приезжим в этом смысле довольно часто везет, им увидеть кафе во сне гораздо проще, чем местным, особенно почему-то девчонкам. Как магнитом их тянет сюда.

Тони был совершенно уверен, что ближе к полуночи как всегда набежит толпа – если не завсегдатаев, то хотя бы случайных сновидцев – но не угадал. И на пианино сегодня никто не играет, хоть сам начинай одним пальцем бренчать. То ли не спится нашему Карлу, то ли на другие сны нечаянно нас променял, думает Тони и достает из духовки пирог с творогом и дикими грушами, всего один. То есть, сколько поставил, столько и вынул, а это уже ни в какие ворота. Пирогов всегда должно прибавляться! Он твердо рассчитывал, как минимум, на второй. Хотя прямо сейчас кроме него тут нет едоков. Но мало ли, думает Тони, может, еще кто-то появится, до рассвета пока далеко.

Тони отрезает себе кусок пирога, наливает в кружку горячий чай, добавляет лимон и ром, садится на табурет и укоризненно смотрит на дверь: «Что, неужели никто вот прямо сейчас не войдет? И не помешает мне спокойно поужинать? Серьезно? Что за нелепый день!»

Другой бы на его месте только порадовался, что можно передохнуть, но Тони устроен иначе. Чем больше в кафе народу, чем труднее работа, чем быстрее приходится чистить, нарезать, лепить и помешивать, тем ему лучше живется, тем больше появляется сил. То есть в самом конце вечеринки, уже под утро, он, конечно, будет валиться с ног, но такая усталость – отдельное удовольствие. Все равно что в детство вернуться, когда весь день бегал, играл и плавал, а потом, не раздевшись, упал в кровать.

«Но сегодня так не получится. Ладно, – говорит себе Тони, – должны быть разные дни. Разнообразие – основа мира, здесь же самый главный прикол как раз в том, что ничего нельзя в точности повторить».