Макс Фрай - Зеленый. Том 1

И хохочет так, что оконные стекла дребезжат, никакого Black Sabbath не надо. И колонок тоже не надо, обойдемся без них. Были бы мы хоть немного реальней, перебудили бы сейчас весь двор. Впрочем, может, и так уже разбудили, просто пока неизвестно кого. Или что. «Лишь бы только не Ктулху, – думает Тони. – Старику у нас вряд ли понравится. С точки зрения Ктулху, у нас тут все-таки недостаточно фхтагн».

Но вместо Ктулху пробуждается Эдо. То есть его взгляд наконец становится осмысленным, причем сразу настолько, что Тони, будь его воля, предпочел бы слегка прикрутить. Поворачивается к Иоганну-Георгу и спрашивает сурово, как кинематографический прокурор:

– Я же правильно понимаю, что вы в машине нарочно прикинулись без пяти минут умирающим? Чтобы мне еще сильнее захотелось сюда войти?

– Ну да! – энергично кивает тот. – То есть на самом деле ровно наоборот. Я перестал прикидываться веселым и бодрым, хотя мог бы еще какое-то время продолжать в том же духе. Но мне правда в тот момент больше всего на свете хотелось ветхой тряпочкой в каком-нибудь темном углу полежать.

– Напугали меня, между прочим. Это было чуть ли не хуже, чем выезжать из города.

– Да ладно вам – хуже. Не настолько уж я помирал.

– Тряпочкой, кстати, запросто, – вставляет наконец Тони. – У меня тут, сам знаешь, до хрена темных углов.

– Спасибо, дорогой друг. Темные углы это почти так же бесценно, как твой яблочный пирог.

– Грушевый! – возмущается Тони.

– Что?

– Мой пирог был с грушами, – повторяет Тони. – И с творогом. – И, повернувшись к Эдо, говорит: – Боюсь, он вас не разыгрывал. Чтобы перепутать мои начинки, это уже даже не при смерти, это привидением надо быть.

– У-у-у! – коротко взвыв и неубедительно взмахнув руками, привидение сползает с барного табурета и повисает на Тони. – Где тут у нас нынче покойницкая? Давай тащи!

Но возле двери, ведущей в подсобку, она же мастерская, спальня и кабинет, он останавливается и, обернувшись к Эдо, очень серьезно ему говорит:

– Я был заранее совершенно уверен, что ради кого-то другого вы легко сделаете то, чего не можете сделать для себя. Проверил. Сами видели, получилось. Все сходится! Имейте в виду, этот метод – рабочий. Безотказный. Ваш. Точно знаю, сам примерно такой же. Где бы я сейчас был, если бы не хотел спасти всех на свете. Или, к примеру, кофе нормальный вам с Тони сварить.

И решительным, хоть и нетвердым шагом идет к плите.

Состав и пропорции:

перно 30 мл;

ликер «Блю Кюрасао» 20 мл;

апельсиновый сок 80 мл;

сок маракуйи 80 мл;

лед в кубиках;

колотый лед;

ломтик апельсина для украшения.

Верхнюю часть шейкера наполнить кубиками льда. Добавить соки, перно и «Блю Кюрасао». Шейкер закрыть и встряхивать с усилием 10 секунд. Бокал коллинз на треть заполнить колотым льдом. Вылить туда же содержимое шейкера, процеживая его через барное ситечко. Ломтик апельсина надрезать и прикрепить к кромке бокала. Подавать с соломинкой.

Она еще где-то между первой и второй репетициями поняла, что напрасно все это затеяла. Дурацкий был план. Потому что на самом деле неважно, какую ты играешь музыку, с кем, и как у вас получается, даже где ты находишься, дома или на Другой Стороне, тоже оказалось не особенно важно. Важно только, кто из тебя играет. Кто ты сама. А Цвета как была, так и осталась Цветой, просто в иных обстоятельствах, вот и все.

Она, конечно, помалкивала. Виду не подавала. Цвета не любила сдаваться, признавать, что ошиблась, была неправа. Да и просто нечестно было бы сейчас заявить: «У нас ничего не получится», – и сбежать домой. Потому что Симон так старался, ее тут устраивал, хлопотал, успокаивал, поддерживал и всему учил. Первые несколько дней ни на минуту не оставлял в одиночестве, всюду таскал за собой, а ночью ложился рядом, чтобы она нормально поспала, а не ворочалась с боку на бок в паническом ужасе утратить память, стать неизвестно кем и исчезнуть, в смысле, остаться тут навсегда. Хотя Симону постоянно названивала какая-то девчонка и, судя по доносившимся репликам, была не особо довольна сложившейся ситуацией – ну а кто бы на ее месте был?

Цвета понимала, как Симону с ней трудно, и очень ценила его усилия. Сама ни за что бы не стала ни с кем так возиться, вот хоть застрели. А ведь он еще своих музыкантов уговаривал и спешно менял репертуар специально под Цвету. Чтобы была не сбоку припеку, а при деле, с ведущими партиями. Непонятно, как Симон вообще с этим справился. С ума можно сойти.