Дмитрий Данилов - На пороге [сборник litres]

Шишки только раззадорили аппетит, и теперь он испытывал нестерпимый голод, будто у него в животе образовалась чёрная дыра. Он терпел, приберегая оставшиеся семена на вечер и надеясь найти по пути ещё что-нибудь, годное в пищу. Благодаря острому голоду его зрение и обоняние необычайно обострились. Лёгкой близорукости – плода многолетней работы перед экраном – как не бывало, он различал мельчайшие детали за сотни метров. Нос сообщал ему о наличии разнообразных растений, которых он, разумеется, не знал. Чёрный различал теперь сквозь запах хвои и смолы даже запах мха и почвы из-под снега и отмечал, что, когда менялся запах, менялись и породы деревьев. Именно нос привёл его к сломанной ели на самом краю леса. Старое дерево переломилось ближе к основанию, и на торчащем карандашном обломке в метре от земли расположились дружным коллективом грибные шляпки. Будто эльфы-лилипуты, живущие в дереве, понастроили каскадом свои балкончики. Сходство усиливалось снегом, укрывавшим «крыши».

С некоторым сомнением Чёрный всё же оторвал одну. Разум предостерегал, но запах от гриба исходил заманчивый, и Чёрный решил, что это вешенки. Мякоть оказалась упругой и почти безвкусной, с лёгким терпким запахом. Он не удержался и съел всё, что росло на этом омертвевшем стволе. Сколько он ни искал на соседних деревьях, больше грибов на глаза не попадалось. Состоящие на три четверти из воды, грибы не утолили голод, а только притупили его ненадолго, и через час он разыгрался с новой силой.

Странным образом сейчас Чёрный не чувствовал усталости. Об истощении организма ему сообщали дрожащие мышцы и мимолётные приступы головокружения. Он вдруг осознал, что так долго не продержится. Со стариковской неторопливостью он присел в снег, опёрся спиной о сосновый ствол и погрузился в размышления. Мысли тоже текли неторопливо, но были на удивление ясными. Интуиция подсказывала, что ему ещё долго идти, но что, сжигая силы такими же темпами, он скоро больше не сможет двигаться. Больше всего энергии отбирала ходьба по глубокому снегу. Он приподнял левую стопу, посмотрел на неё в задумчивости. Если бы только у него были лыжи. Сожаление было бессмысленным, и он это понимал. Он приподнялся и принялся шарить под снегом. То, что было ему нужно, лежало прямо под руками. Довольно быстро он набрал несколько веточек нужной длины и толщины. Попробовал согнуть их руками, чтобы убедиться, что они достаточно упруги, отбраковал хрупкие. Затем ему пришлось повозиться, аккуратно распуская нижнюю часть своей кофты-свитера. Нитки он соединял по несколько в один тонкий жгут и с его помощью связал вместе набранные ветки в некое подобие плота. Примотанный к подошве, этот «плот» был призван послужить снегоступом. Чёрный попробовал опереться на ногу и остался доволен.

Пара таких снегоступов облегчила и ускорила ходьбу, и он немного воспрянул духом. Время от времени тонкие жгуты рвались, и ему приходилось останавливаться и делать новые. Он больше не слышал никаких подозрительных звуков, но на всякий случай вооружился обломанной сосновой веткой с расщеплённым острым концом. Мутный день иссякал. Проворно крадущаяся темнота с каждой минутой снижала видимость. Чёрный понял, что разумнее всего будет попытаться сберечь силы: обустроить ночлег, «поужинать» сосновыми семенами и хоть немного подремать. Он повернул в сторону равнины, но, дойдя до кромки леса, замер. На снегу суетилась крупная мохнатая тень. Судя по проворным движениям рывками, это не мог быть волк. Существо напоминало формой небольшого медведя, если бы не «вылинявшая» полоска на боках, расширявшаяся к заду. Зверь поднял морду, принюхиваясь, повёл носом в сторону Чёрного и мордой отдалённо напомнил ему здоровенного кота. Сходство на этом закончилось, ибо животное оскалило длинные клыки и издало хриплое, с переливами рычание. Чёрный не сдвинулся с места. Первой мыслью было залезть на дерево, но эта тварь, возможно, могла лазить куда лучше. Кроме того, теперь он заметил в снегу полуутопленную тушу большого оленя и кровавое пятно рядом. Лучшего подтверждения того, что встреченный зверь – опасный хищник, было не найти. Судя по размерам, весил он килограмм тридцать. Будь Чёрный обычным самим собой, он попытался бы немедленно отступить и ни в коем случае не стал бы связываться с зубастой тварью. Но последние дни и события, их наполнявшие, изменили его. Он был голоден. Перед ним была пища. Энергия, без которой ему грозила гибель. Инстинктивно он крепче сжал в руке заострённую ветку.