Дмитрий Данилов - На пороге [сборник litres]

– Самое опасное в желаниях, что они иногда осуществляются, – начал он философски. – Я доложил Гао Хуану о тебе и твоём поведении. Он заехал сюда по делу и решил при этом сам с тобой встретиться, чтобы решить, что с тобой делать. Он сейчас поднимается. – Син Вей помедлил, затем добавил с хитрым блеском в глазах: – Пусть тебя не вводит в заблуждение его внешний вид – он с нами с самого начала присоединения и занимает очень высокое положение. В твоих интересах вести себя учтиво. Ему неведома жалость. Особенно к провинившимся.

Чёрный выслушал речь без особого волнения, хоть замечание о внешнем виде начальника Син Вея его несколько озадачило. В любом случае у Чёрного был план. Он был уверен, что сможет предложить этому Гао Хуану сделку.

В дальнем конце зала началось движение. Подневольные работники-русские вскакивали с мест и замирали почти по стойке смирно. Мелькнула военная форма китайских солдат-охранников. Между ними шёл человек высокого, особенно среди окружавших его солдат, роста. Он сделал ещё несколько шагов, повернул голову. И его глаза встретились с глазами Чёрного. Чёрный замер. Он ещё не различал деталей лица, но этот свинцовый омертвляющий взгляд не узнать было невозможно. Чёрный ещё боролся с оцепенением, вызванным шоком, а обладатель взгляда уже действовал – рука его метнулась под полу пиджака, выдёргивая оружие, ноги пришли в движение, рот задвигался, выплёскивая с акцентом, но на китайском:

– Да та де тоу! Да та де тоу!

Син Вей, ошеломлённый, по-видимому, ненамного меньше Чёрного, тут же ожил, захлопнул рот, и Чёрный почувствовал грядущий удар. У него не было времени даже отодвинуться. Тело всё ещё находилось в невольном параличе. Это было слишком. Это было невозможно. И в этом проявлялся какой-то неведомый принцип Вселенной. И вся Вселенная была чужой, была против него. Пуля, выпущенная Известиным, двигалась по плавной траектории, изящно вращаясь. Кулак Син Вея пришёл в соприкосновение с виском «Косыгина», но водоворот непринадлежности уже втянул Чёрного в себя.

Чёрный вздрогнул от леденящего холода и открыл глаза. В голове ещё висела дымка настроения от последних мыслей: «Подальше, только бы подальше. Где всего этого нет и не может быть». С величественно хмурого неба в лицо летели мириады снежинок – словно армада имперских истребителей из глубин космоса. Чёрный пошевелился, пытаясь сесть, и обнаружил, что для этого потребовалось неимоверное волевое усилие. Будто этот последний проход через «водоворот» высосал у него без остатка как душевные, так и телесные силы.

Несмотря на холод, величие открывшейся перед ним картины захватило Чёрного, заставив его замереть, очарованного. Справа равнина всё ускоряющимися прыжками переходила в горы, воткнувшими пики в тяжёлый сизый небесный свод. С другой стороны, совсем рядом, бесконечной молчаливой шеренгой выстроились могучие рослые ели в пластинах снежных доспехов. Тайга тянулась насколько хватало глаз, уходя в горизонт, где лесная дымка сливалась с низко висящими клубами туч. Оттенки елей напоминали морскую волну под северным небом. Тишина оглушала.

Чёрному почудилось после всех его недавних отчаянных метаний и треволнений среди всевозможных угроз, что сейчас сама безмятежная вечность впустила его в свои владения и позволила стать частью себя. Благостное ощущение покоя пронизало его изнутри, он невольно задохнулся слезой.

Капля тут же замёрзла у него на щеке. Он понял, что не чувствует собственные пальцы. Мышцы ног и спины задрожали, пока он, словно титан, поднимающий небесный свод, отрывал собственный вес от земли. Усилие оказалось тщетным. Едва он опёрся на на ноги, как снежный пласт под ним провалился, и Чёрный осел в белую дюну по грудь. Пальцы совсем не шевелились. Одеревенели уже кисти целиком. Машинально он попытался подняться снова и понял, что у него не хватало сил. На мгновение в глазах потемнело, и к нему пришла тревожная мысль, что, потеряв сознание, он замёрзнет насмерть. Усилием воли он заставил мечущийся ум успокоиться и начал соображать. Куда нужно было идти, он не знал. Никаких видимых признаков человеческого жилья до самого горизонта не наблюдалось. Нужно было попытаться отдохнуть. Проблема была в холоде. Он настойчиво отгонял от себя абсурдное раздражение по поводу того, что погода была так преждевременно холодна в этом году. Снега ещё просто не должно было быть. Но снег был перед ним – повсюду вокруг – бескрайнее море его, из которого вздымались горы и с другой стороны выступал берег леса. Снег валил сверху. Снежинки становились крупнее. Скоро ничего не будет видно на расстоянии нескольких шагов.