Дмитрий Данилов - На пороге [сборник litres]

Чёрный испытывал усталое разочарование. Он чувствовал себя чужаком во всей Вселенной. Помимо воли ему вспомнилась Лана – неужели она действительно сама позвонила ГСБ? После того, что между ними произошло? Неужели всё это было просто хладнокровной уловкой? Укол, который он почувствовал в груди, это… ревность? Он тем не менее попытался найти её след в виртуальном мире. Личная страница Фёдорова упоминала его новый пост – советник министра экономики в столице. Чёрный начал просматривать список его виртуальных «друзей», но тут Сергей обернулся к нему, вздохнул и с выражением человека, не ждущего от будущего ничего хорошего, произнёс:

– У меня всё готово…

Чёрный помедлил перед непроглядной темнотой экрана. От этой темноты веяло безучастным холодным космосом. Курсор помигивал, ожидая ввода. Сделав глубокий вдох и внутренне молясь, чтобы его попытка не привела к разрушительным последствиям, как многие предыдущие, Чёрный прикрыл глаза. Всего на долю секунды, как ему показалось, позволяя ручью отчуждённости омыть себя изнутри. Сергей глядел во все глаза, когда Чёрный ввёл скрытую строку. «Ввод» – оба невольно задержали дыхание. И машина послушно вывела структуру каталогов сервера.

– Как ты взломал пароль? – ошеломлённо поглядел на Чёрного Сергей.

– Скажем, я его предсказал, – неопределённо ответил тот и добавил другим тоном: – Давай загружать твои файлы на сервер.

Сергей застучал по клавиатуре.

Син Вей оторвался от отчёта по «наработанным» виртуальным сокровищам, который он готовил для начальства, откинулся на спинку кресла, взглянул на свои наручные часы – отличную подделку «Ролекса». Затем потрогал длинный ноготь на мизинце и знаком подозвал солдата, собираясь отдать приказ, чтобы тот привёл провинившихся русских. Син Вей сам отлично разбирался в сетях и их защите. Построение этой конкретной сети велось под его личным руководством, и потому он нисколько не сомневался, что заявления этого Косыгина были пустым бахвальством.

Солдат подошёл и вытянулся перед столом. Син Вей поднял глаза, и тут его экран погас. Он машинально протянул руку, чтобы подёргать мышь, но его внимание привлёк ропот по всему помещению. Син Вей перевёл взгляд туда, где день и ночь мерцали экраны и десятки людей убивали своё здоровье ради чужой прибыли. Его ожидал лёгкий шок. Он знал, что это было невозможно, но на всех экранах чернела безжизненная пустота. «Работники» переговаривались, некоторые вскочили с мест, охваченные внезапным возбуждением, порождённым надеждой. Никто не обращал внимания на оклики солдат.

С даосским спокойствием Сив Вей поднялся, вынул из-за спины пистолет и несколько раз подряд выстрелил в потолок. Брызги штукатурки полетели во все стороны. В возвратившейся на своё место тишине отчётливо прозвучал его невозмутимый голос:

– Всем сидеть на местах. Кто встанет опять – солдаты застрелят, – и он отдал соответствующую команду охране. Затем подобрал со стола мобильник со здоровенным экраном, набрал номер и поприветствовал кого-то осторожным вежливым голосом:

– Вей, ни хао…

Отодвинув солдата в сторону, Син Вей шагнул прямо к Чёрному, заглянул испытующе в глаза и неожиданно ударил в лицо. Удар пришёлся в скулу и оказался куда более увесистым, чем можно было ожидать от этого плюгавого желтолицего мужика. Голова у Чёрного мотнулась в сторону, но он удержал сознание в фокусе.

– Ты зачем это сделал, твою мать? – поинтересовался Син Вей почти дружеским тоном, так контрастировавшим со смысловым наполнением фразы.

– Мы договорились, что мы осуществим взлом. Никаких ограничений по форме или эффекту не было, – ответил Чёрный, сохраняя, насколько возможно, хладнокровие. Кроме того, он увидел, как сжался заранее Сергей, и старался, чтобы гнев Син Вея был направлен исключительно на самого Чёрного.

На этот раз удар пришёл слева и попал в челюсть. Если бы солдат не держал его сзади за руки, то Чёрный потерял бы равновесие. «Очень предусмотрительно», – мелькнула у него мысль.

– Ну, сломать сумел, значит, и починить сумеешь? – тем же тоном задал Син Вей следующий вопрос.

Чёрный не торопился. Он размял шею, сделал несколько вдохов, сосредоточенно сплюнул кровь.

– Может, и сумею, – ответил он. – Неделя, не больше, – добавил он успокоительным тоном, будто произошедшее было сущим пустяком.

Син Вей поглядел на него с сомнением. Может, этот русский – псих? На основании своего опыта общения с этим народом Син Вей выстроил следующую упрощённую линейку русских психотипов: бандит – самый агрессивный и самый понятный – безжалостный, как крокодил, и трусливый, как крыса; клептократ – сливки общества – беспринципней и жаднее Бармалея – обменяет собственную бабушку на эксклюзивные золотые часы по последней моде, жутко гордится своей русской аутентичной высокодуховностью; интеллигент, туда же относится офисный планктон – прирождённый неудачник с высокими идеями, почерпнутыми исключительно из книг – практичен, как учебник философии в обезьяньем вольере, безвольнее тряпичной куклы и пугливее таракана; «силовик» – ГБ-шники и прочие в погонах – СССР в голове, палец всегда на курке, полный параноик и как таковой наиболее опасен и хитёр; алкаш – все остальные – безмозглое животное стадо. К каждому из них у Син Вея был свой подход – он знал, кого из них чем поманить, кого чем припугнуть. Но этот русский категорически отказывался подпадать под какое-либо из определений. Син Вей впервые сталкивался с подобным представителем этого этноса. А врождённый китайский расизм не позволял ему предположить Чёрного хотя бы равным себе.