Виктория Полечева - Тюльпинс, Эйверин и госпожа Полночь [litres]

Неожиданно молодой господин услышал сосредоточенное пыхтение и обернулся: Путник энергично работал руками, набивая жесткой травой мешок. Тюльпинс перевел взгляд на карету: она преспокойно стояла на месте и не собиралась никуда уезжать.

– Ох, что-то я припозднился, да, миленький господин? Уж простите, хотел пополнить запасы сон-травы. Вам что-то совсем дурно, да? – Путник распрямился, потирая поясницу.

Тюльпинс сел, отер воротом рубашки рот и поежился от холода. И откуда такой пронизывающий ветер? Он обернулся и охнул от удивления: Желтая гора! Значит, Сорок Восьмой в низине, совсем близко. Тюльпинс пополз в сторону обрыва и с легким разочарованием уставился на родной город. Сверху он показался ему маленьким и серым. Даже разноцветные крыши Верхнего города выглядели пыльными и тусклыми. Видимо, Желтая гора сыплет песком со своих вершин уже несколько дней кряду.

– Да, смотрите, смотрите! Ох, раз пять под этой горой чуть с жизнью не расстался. Несет с нее песком всегда, жестоко несет… А потом на зубах скрипит да из ушей сыплется! – Путник звонко расхохотался.

Тюльпинса чрезмерная веселость проводника настораживала.

– М-да. – Путник наклонился и поднял что-то блестящее и желтое с земли.

Тюльпинс отупевшим взглядом следил за его движениями и никак не мог сфокусироваться на вещице.

– Ха, побрякушка. Я уж подумал, что солнце-камень… – Путник попробовал находку на вкус. – Да, стекляшка… Странно, странно. Только в Сорок Восьмом со стеклом так обращаться умеют. Смотрите, господинчик! Какая-то красотка сбежала в горы да обронила сережку! Вот так приключения здесь были, да!

Тюльпинс потянулся за сережкой, но мужчина грубо ударил его по ладони и присел рядом.

– Хотите, подарю вам безделицу, ну? – Путник сунул сережку в нагрудный кармашек Тюльпинсовой пижамы. – Ну, что смотрите, миленький господин, оклемались? Не переносите вы много сон-травы, а жаль… Да ладно уж, теперь для вас это не самое страшное. – Путник расхохотался, улыбнулся и Тюльп, толком не осознавая, о чем идет речь.

Широкие ладони проводника легли на щеки молодого господина, сжали челюсти, и рот его открылся. Горькая жидкость вновь потушила пытавшуюся разгореться свечу сознания.

Аромат жасмина, смешавшийся с запахом топлива, ударил в нос, крики мальчишек назойливо прорывались сквозь сон. Тюльпинс натянул на голову одеяло и потерся носом о подушку. Сколько же сейчас времени? Матушка наверняка скоро заскрипит ступеньками и заставит его встать. А вот на кухне что-то подозрительно тихо. Неужели Кайли и Амила еще не начинали готовить завтрак? Это никуда не годится. Нужно непременно переговорить с матушкой, пусть их образумит.

Тюльпинс с трудом открыл глаза и откинул одеяло. Странно, с люстры давно не стирали пыль. Молодой господин приподнялся на локтях, осматривая свою комнату. И вроде бы все в ней было как прежде, но что-то изменилось, совершенно точно изменилось. Он встал, недоуменно осмотрел свою пижаму… Пошатнулся, вновь сел на кровать. Красная трава, улыбка Кая, взгляд Булутура, премерзкая ухмылка мистера Тваля вспышками замелькали в голове Тюльпа. Он с силой потянул себя за волосы, пытаясь увериться в том, что и сны бывают крайне реалистичные. Вот сейчас, задыхаясь, в комнату войдет матушка. Обзовет его пирожочком, он позлится, и они пойдут завтракать. Все так и будет. Так и будет.

Тюльпинс медленно подошел к зеркалу и истерично расхохотался. Кожа его, обычно имевшая молочно-белый оттенок, порядком загорела. И исхудавшие руки никуда не делись, и скулы теперь выпирали, и волосы отросли так, что нелепыми кудрями свисали почти до самых плеч.

– Не приснилось, – подытожил он. То-то матушка удивится, когда он ей все перескажет. Будет охать и вытирать глаза платочком, причитая, какого храброго малыша она вырастила. Тюльпинс улыбнулся. Наконец-то матушка поймет, каким он стал взрослым. Поймет и будет гордиться.

Тюльп вышел на лестничную площадку и тихо позвал:

– Мама? Кайли?

Наверное, матушка не идет, потому что боится его разбудить. Сложно даже представить, как она обрадовалась, когда мистер Тваль вернул его домой.

Тюльпу никто не ответил, и он спустился вниз – в просторную столовую. Странно, теперь ступеньки не скрипели под его ногами. Неужели и правда полегчал?

Что ж, придется в пижаме соваться на кухню. Неприятно, конечно, но что поделать. Тюльпинс толкнул расписную створку. Кайли, стоя спиной к двери, полировала золоченый поднос махровой тряпочкой; неряшливый мальчишка сидел у ее ног и чистил овощи.