Виктория Полечева - Тюльпинс, Эйверин и госпожа Полночь [litres]

От воспоминания о солнечном мальчишке девочке стало чуть теплее. Она даже слабо улыбнулась, и вновь холодные пальцы ее случайно скользнули по губам. Додо был хорошим. И надо бы выяснить, что с ним стряслось.

– Ну вот и пришли, – сказала Эйверин, завидев свалку. – Ты подожди здесь, ладно? Если меня убьют, то беги обратно к Полуночи и живи долго и счастливо, чего уж там.

Тюльпинс что-то обиженно буркнул в ответ, но дальше и шагу не сделал. Мол, ты, конечно, не подумай, что я трус, но я, пожалуй, останусь на безопасном расстоянии.

Эйви подошла к деревяшкам, замедляя шаг. Она сглотнула, поправила воротник пальто. Все-таки ей было немного неспокойно. Кто его знает, в каком сейчас настроении Рауфус? Может быть, еще кого-то из компании забрал туман?

В проходе, как всегда, невыносимо воняло. Эйви даже подивилась тому, как быстро отвыкла от этого запаха. От двери неслись шумные возгласы, музыка, песни. Это хорошо, значит, почти все на месте. Только вот согласятся ли они выбираться за пределы города и идти за предательницей?

Девочка постучала и крикнула: «Рауфус, это Эйверин. Открывай!» Звуки внутри мигом стихли, но тут Хика истерично расхохоталась. Уж ее-то мерзкий смех Эйви узнавала с легкостью.

Рауфус открыл дверь и застыл в проеме. Тяжелый взгляд остановился на лице Эйверин. Но несмотря ни на что, он отлично знал, что черноглазая девчонка ничего не делает просто так. Если уж она и пришла к нему, наплевав на угрозы, значит, есть на то веская причина.

– Я, кажется, напала на след тех, кто забрал Хайде и Гёйлама. – Эйверин знала, что не стоит распыляться на приветствия и лишние слова. Она прямо смотрела на хозяина свалки в надежде, что он ее поймет.

– Откуда мне знать, что ты не врешь, а? – Парень сплюнул девочке под ноги.

– Я не вру. Ты знаешь.

Они несколько минут стояли, глядя друг на друга. Эйви физически ощущала, как в огромном, но бедноватом на извилины мозгу Рауфуса ворочаются мысли. Наконец, решив, что девчонка не может причинить ему и его компании вреда, парень кивнул:

– Сколько народу, говоришь, надо? Один я справлюсь, как думаешь?

– Их там много, Рауф. Может, хоть десятерых возьмешь?

– Может? Значит, больше надо?

– Всех, кто сможет. Я слышала много голосов, помощь точно понадобится.

Хозяин свалки обернулся в проход, крикнул: «Выходим, как заглохнет Завод!», и его компания тут же приступила к сборам.

Эйви всегда удивлялась тому, что подопечные слушались Рауфуса не из-за страха. Нет, конечно, было в его практически беззубом рте, квадратном подбородке и огромных кулачищах что-то ужасающее, но те, кому приходилось жить на улице, уважали и любили Рауфуса за заботу, что он проявлял. Крупицы человеческого тепла ценились намного больше там, где без него не выжить.

Эйверин через некоторое время вышла на улицу и застала Тюльпинса прыгающим на месте. Он широко размахивал руками и что-то бормотал, пытаясь согреться.

– На рассвете выйдут, как Завод утихнет. Ты замерз? Может, пойдем внутрь?

– Т-туда-а-а-а? – Глаза Тюльпинса расширились от ужаса. – Вот уж спасибо. Они меня там покалечат…

– Ну, часом раньше, часом позже, – задумчиво сказала Эйверин, уставившись на затянутое облаками низкое небо. – Да не бойся ты. Я шучу. Им до тебя нет никакого дела.

– Эйвер, нам ведь нужен план, верно? Или просто ворвемся в пещеру и начнем избивать… Кого избивать?.. Кто там может быть, а?

– Помощники Полуночи, конечно. – Эйверин очень удивилась, что сам Тюльпинс этого не понял. Для нее это было совершенно очевидно.

– Не знаю, все как-то сложно… Зачем ей это? Эйвер, мы не торопимся, нет? Может, надо было разведать хоть что-нибудь, прежде чем тащить этих отчаянных ребят на гору?

– Так, слушай. – Эйверин повернулась к Тюльпинсу и пристально на него посмотрела. – Если боишься, иди отсюда. Нечего тебе здесь делать.

– Это не страх. Это здравый смысл. – Бывший господин отвернулся, плечи его опустились.

Эйверин, не говоря ни слова, встала рядом. Жестоко было оставлять увальня одного на улице, не случилось бы чего. Да и не хотелось ей идти обратно к свалке, никогда она не была среди ребят Рауфуса своей, а теперь уж недостижимо от них отдалилась. Пробудь она там дольше пяти минут – точно разгорелась бы ссора.

– Эйвер, а ты не хочешь… Н-н-ну…

– Что?

– Скоро бал. Н-н-н-нам нужно будет танцевать. М-м-может, сейчас попробуем? П-п-просто чтобы не замерзнуть.

Эйверин вспыхнула и хотела было ответить что-то едкое, но ноги ее и правда почти закоченели так, что она едва на них стояла. А лицо и вовсе обветрилось и ощущалось как фарфоровая маска.