Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4

Даже ежу предельно ясно — настолько фантастических совпадений не бывает, чтобы и проведшая сотню лет взаперти тварь наружу вырвалась, и чёрный колдун неподалёку гулять изволил, и бомж в собственной берлоге сидел, а не помойки инспектировал.

Ну и другие догадки имелись, прибережённые до поры...

— Лежали. А теперь не лежат, — в тон собеседнику ответил Иванов. — Перечислю: череп, кости, позвонки. Свежак. Будто только что с бойни.

— Ты больной. Сам понимаешь, чего мелешь?

— За моё умственное здоровье не переживай. Я в норме. И к тебе пришёл не от нечего делать. Толстяка помнишь, которому я подзатыльник дал?

— Допустим.

— У него окна на заднюю часть дома выходят. И любит он покурить в них, чтобы в квартире табачищем не вонять. Я это к чему — мордастый видел, как ты в кусты за гаражами лез, — инспектор сознательно не стал уточнять, до или после визита по заявлению происходили описываемые события. Потому что не знал и опасался проколоться в мелочах.

Участковый держался молодцом, посматривая на визитёра снисходительно-ласково.

— Слабовато для предъявы.

— Согласен, на одном жалобщике далеко не уедешь. Погоди, обосную по всем правилам... Для ясности: наша с тобой болтовня не записывается, личных претензий у меня к тебе нет. Но я должен знать — что случилось с костями... Можешь продолжать и дальше из себя мальчика-колокольчика корчить — без проблем, будем говорить по-другому. Официально. С бумагами, с подписями, через начальство. Допускаю, ты не расколешься, продолжишь ничего не знать и не помнить. Но я не отстану, хочешь — верь, хочешь — нет... Вцеплюсь похлеще бультерьера тебе в холку. Сомневаешься — давай проверим, у кого упрямства больше... Во избежание ненужной возни я снова предлагаю недоразумение закрыть здесь и сейчас, не вынося ситуацию на всеобщее обозрение. Без писанины и свидетелей... Я покурю на воздухе, а ты подумай.

Дальше продолжать молоть языком Сергей не видел смысла. Женя не тот парень, который способен испугаться угроз или высоких кабинетов — по физиономии видно. Пусть думает.

Выйдя на улицу, он закрыл за собой двери и извлёк сигарету. Напарник, вернувшийся в свою материальную форму, вопросительно вздёрнул брови. Лёгкое покачивание головой ему сообщило: «Нет. Рано. Ждём».

Оставив право решения за другом, Швец в очередной раз привалился к облюбованному тополю и занялся дымными колечками.

— Зайди, — из глубины донёсся приглушённый дверным полотном голос капитана.

Окурок ткнулся в край урны, напоследок сердито роняя искорки, вывалил из бумаги коричневое нутро, став пожаробезопасным. Убедившись, что бычок не дымит, Иванов переместил его к остальному мусору и направился обратно, в опорный пункт.

Женя уже не сидел за столом, а смотрел в окно, подойдя к нему почти вплотную и упёршись руками в сероватый подоконник.

— Чьи это останки?

— Калиниченко.

— Как он погиб?

— Извини, не скажу.

— Понимаю... Я каждый день по два раза в тех окрестностях прогуливался. Вчера, и позавчера. И сейчас, перед службой кружок накинул, зашёл. Никого... Странно.

— Не лезь куда не просят, — от чистого сердца посоветовал Серёга. — Не по твоему ведомству покойничек. Ответь, куда спрятал останки?

Женя его, казалось, не слышал, продолжая спрашивать:

— И как ты догадался, что это я? Пузатый видеть не мог. Там угол обзора не позволяет, если только не по пояс высовываться из ближних окон, да и разбитый гараж мешает. Я проверял...

— Опыт, сын ошибок трудных… Ты на земле давно работаешь и мимо бомжатника не пройдёшь. Физически не сможешь. Обязательно нос сунешь узнать, что у них и как. Эта публика беспокойная, что угодно отчебучить может в любой момент, их любой адекватный полицейский всегда на карандаше держит... Об остальном я тебе говорил. Выходил по заявлению, был рядом, увидел останки, обалдел, ликвидировал своими силами. Подозреваю и о причинах.

Заинтригованный капитан повернулся вполоборота:

— Вываливай.

Улыбнувшись, Иванов поделился:

— У тебя на земле за последний квартал сколько тяжких? Поножовщины, телесные, хулиганки?

Местный шериф ощерился. Ход мыслей собеседника ему стал понятен сразу.

— Чуть больше, чем до хрена. Район рабочий, пьющий, от всего не рядом. Микромирок со своими понятиями, традициями. И у каждого забулдыги или нож, или шило. Мне начальство сказало, — подбородок участкового качнулся в сторону заваленного всяким служебным стола, — если до конца месяца хотя бы одно ЧП случится — в отпуск пойду в феврале. А у меня путёвки на море для всей семьи заранее куплены. Надоело. Устал. Каждая планёрка мною начинается и заканчивается...