Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4

— Но... — непроизвольно повторил Серёга.

— Но примерно там, или рядышком, жили два брата. Один постарше, второй помладше. Их все Рваными звали. Фамилия это или кличка — не представляю, имена никто за давностью и не вспомнит... А у тебя ещё конфетка есть?

Напарник определённо наглел. Пришлось отвечать ему резко.

— Не заслужил.

— Заслужу, — блеснул он очками. — Мой собутыльник помладше обоих братьев был, однако запомнил их очень хорошо.

— Почему?

— О-о-о! Там грандиознейший скандал случился. Старший с почтальоншей молоденькой сбежал, а та деньги на работе перед скачком тиснула. Вроде как не нашли. На всех кухнях народ судачил. Милиция ходила, опрашивала... А знаешь, в каком году? В 1972-ом! Наши на зимней Олимпиаде первое место по наградам взяли, а потом теракт в Мюнхене случился — все газеты писали! Мужик и запомнил — очень за биатлонистов с лыжниками болел! — торжественно провозгласил Антон и уставился на коллегу с таким видом, будто эта дата объясняла абсолютно всё.

Объясняла она действительно многое.

— Подозреваешь, те лохмотья от платья сбежавшей?.. — погрузившись в себя, рассуждал Серёга. — Вполне... вполне... И сроки относительно совпадают... Деньги, почта... Сколько могли похитить?

— По-разному, — призрак посерьёзнел, прекратил дурачиться. — Если пенсии разносила — до десяти тысяч только она могла получить. Банкоматов ведь не было. На дом приносили. Если имела доступ к сейфу начальницы — то... много. Недаром в мои времена почты на особом контроле стояли. Сигнализации регулярно проверялись, патрульные обязательно неподалёку крутились. Малейшая сработка — и всем стадом обязаны были нестись на сигнал... Наравне со сберкассой считалось... И добавлю: крупные суммы почтальонши редко с собой брали, побаивались. Уродов всегда хватало, да и даты разноса пенсий знала каждая собака. Дни не менялись. Но если человек решил украсть, то он украдёт. Аксиома!

— Предлагаешь Рваных искать?

— Не то чтобы предлагаю... Оно как-то само к ним выводит.

Вдали на тротуаре нарисовался капитан Женя. В гражданском, хмурый, с толстой, потёртой на углах папкой для бумаг под мышкой.

— Исчезни! — сквозь зубы скомандовал Иванов.

Что, зачем, и почему — Антону объяснять не требовалось. Не маленький.

— Я пообщаюсь с полицейским, — скороговоркой шептал инспектор. — Ты подожди. Может случиться, что допросить с Печатью потребуется, вместо детектора лжи.

Пустота за плечом тихо прошелестела:

— На него грешишь?

— Посмотрим...

***

В кабинете с момента последнего Серёгиного визита ничего не изменилось, разве что гора макулатуры на столе подросла. В остальном — зацементировашаяся пыль по углам, затоптанный половик при входе, типовые МВД-шные плакаты и графики приёмов и дежурств на стенах.

С порога пожелав кабинету провалиться куда подальше, капитан прошёл на своё рабочее место, уселся на рассохшийся, видавший виды стул, не пытаясь изображать заинтересованность ранним визитом коллеги.

Взглянув на часы, гость брякнул:

— Женя, скажи, ты зачем кости скоммуниздил?

Если Иванов и намеревался огорошить участкового, то у него ничего не вышло. Тот остался невозмутим. Молча переложил бумаги на столе, чиркнул ручкой на чьём-то объяснении. Медленно поднял глаза, в которых явственно читалось: «Ты идиот?».

— Какие кости?

— Человеческие. Из теплового... этого... забыл название. Где бомж жил.

— И откуда они там взялись?

Poker face, с которым капитан произносил каждый слог, начал продавливать непоколебимую уверенность инспектора в своей правоте. Сидит, ручку не бросил — в специальный стаканчик поставил, пальцы в замок скрестил, смотрит как на больного. Ну хоть к телефону не тянется, чтобы «жёлтую» бригаду вызвать — и на том спасибо.

Однако отступать поздно. Участкового на причастность к пропаже скелета бомжа Иванов примерял не без оснований. Косвенных факторов у него имелось в достатке: между смертью Калиниченко от нежити и их с Антоном визитом прошло около трёх часов — срок совсем небольшой; в этот промежуток там, неподалёку, как раз был этот самый Женя, выходивший по заявлению пузана посмотреть на обгаженную краской дверь. На такие мысли инспектора натолкнул тот самый щекастый кляузник, замеченный зоркой домовой за курением на балконе девятиэтажки. Сходу выстроилась незамысловатая логическая связь…

До конца Сергей уверен не был, конечно, но сомнения зародились.

Кто мог узнать и организовать вывоз останков в столь короткий срок? Неустановленный знаток некромантии? Опереточно, роялями в кустах попахивает... Нежить ведь сознательно никто не натравливал — сама на дохлятинку припёрлась. Без посторонней помощи.