Галина Липатова - Паладинские байки

Голубоватое сияние разлилось от него и прокатилось волной до края площади, омывая всех на своем пути.

Блондинка, упавшая на колени, не отрываясь смотрела паладину в лицо. Он подошел к ней ближе, все так же глядя в глаза, забрал кнут, повернулся к другой, поймал ее взгляд, и тоже обезоружил. И как-то очень быстро так получилось, что все восемь застыли вокруг, кто на коленях, кто лежа, и смотрели на него, не отрывая взгляда, а их кнуты он позабирал и сунул эту охапку Аглае.

А потом сказал:

– Вы больше не рабыни.

Женщины зашевелились, неуверенно переглядывались, касались друг друга, зачем-то ощупывали собственные лбы. Потом блондинка медленно проговорила:

– Как… это ты сделал? Мы… не чувствуем больше печати…

Джудо тяжко вздохнул:

– Некогда объяснять. Времени нет. Ну-ка, быстро все в храм, и молитесь с посвященной Аглаей, чтоб печать вас снова не одолела.

Они начали вставать, шатаясь, держась друг за друга, и пошли к церковным дверям. Аглая открыла им, и женщины зашли внутрь, скучились перед алтарем, разглядывая икону, освещенную лампадами. А потом все как одна опустились на колени и, плача, принялись сбивчиво молиться.

Аглая повернулась к Джудо:

– Очаровал сразу восемь женщин… ну ты силен. Теперь-то что?

– Как и собирались, – паладин потер лоб. – Будем звать Адарбакарру. Времени мало, Креспо уже, небось, почуял, что его печать сломана и эти женщины ему больше не подчиняются. Вот же ж дерьмо… завел себе наложниц, да еще сделал из них палачек и соглядатаек. И нарядил, как инквизиторок в походе.

– Да как ты можешь сравнивать это пошлое барахло с нашим походным облачением! – возмутилась инквизиторка. ­– Ничего общего!

– Хм... ну… мне оно показалось похожим… только без рубашек. Эти кожаные корсеты… сапоги… – паладин сделал невинное лицо. Аглая еле удержалась от того, чтоб его не стукнуть.

– Шутки шутить потом будем, Джудо. Лучше скажи, как Адарбакарру позвать?

– Я сам позову, – Джудо прикрыл глаза, тихонько пропел странным, нелюдским голосом:

– Адарбакарра!!!

Темноту на площади разорвало серебряным сиянием, и черный единорог явился во всей красе.

– Вот он я, внук кровавой сиды.

– Адарбакарра, пришла пора исполнить обещание, – Аглая бесстрашно посмотрела в его горящие голубым пламенем очи. – Помоги нам против нашего общего врага.

– Я обещал тебе, дева, – фыркнул единорог. – Так и быть. Ну, внук кровавой сиды, садись мне на спину. И постарайся не задеть меня своим мечом, когда будешь им размахивать. Не люблю я ваше холодное железо...

Паладин утер лицо ладонями, словно умываясь, и преобразился. Теперь он выглядел так же, как тогда, когда явился на поляну, где сектанты собирались принести Аглаю в жертву демону: весь светился, а глаза горели серебряным пламенем. Он положил руку на холку Адарбакарры, повернулся к Аглае и сказал, глядя ей на плечо:

– Молись, Аглая. Молись крепко!

И легко запрыгнул на спину черного единорога. Тот взвился на дыбы, молотя серебряными копытами по воздуху, как заправский рыцарский конь на традиционном турнире, и пронзительно заржал. На его роге разгорелось белое сияние, он гулко стукнул копытами о вымощенную медными сковородами площадь, из-под копыт побежала серебристая дорожка, и он помчался по ней – быстро, быстрее, чем вообще может бежать обычная лошадь.

Аглая прижала ладонь к груди:

– Да хранят тебя боги, Джудо!

Снова грянул гром, ударила молния, попав прямо в золоченый акант на церковном шпиле. Пятилистник разгорелся, с него сорвалось пламя, и вслед за паладином и Адарбакаррой полетел огненный феникс, быстро догнал их и сел на плечи паладина, не складывая крыльев. Хранитель, посланник богов и покровитель отчаянных, безумцев и героев, а также всех тех, в ком течет кровь фейри и людей, пришел на помощь Джудо.

С неба хлынул поток воды, гася валяющиеся факелы. Аглая отбежала под навес церковного крыльца и посмотрела в сторону замка Кастель Креспо. Оттуда исходила темная, гнетущая, удушающая сила, страшная и омерзительная, и в эту тьму летело пятнышко света. Аглая машинально приложила руку ко лбу и призвала на себя очищение, запоздало сообразив, что теперь она этого не может. И с невероятным удивлением ощутила, что – может. Не так мощно и сильно, как раньше, но может.

– Дева и Мать, Судия, Мастер и Хранитель, сберегите посвященного Джудо! Даруйте ему вашу милость и вашу силу! – прошептала она, и вошла в церковь, не закрывая дверь.