Мария Чурсина - Дети закрытого города

Судмедэксперт попросил включить свет, и Антон задумчиво уставился на лампу. Ту, вероятно, не выключали с вечера, и утром, когда дали электричество, она зажглась сама.

Им позвонила соседка Марта, которая всю ночь слышала странные удары и приглушённый хрип и, вероятно, не обратила бы на это никакого внимания — ну, мало ли кто как развлекается — но утром ощутила резкий неприятный запах. Как будто тухлая болотная вода течёт из-под двери.

— Удары были такие, словно ребёнка заперли в ванной, а он колотится, чтобы выпустили, — говорила женщина, пока Антон тупо глядел в блокнот, не соображая, как всё это записать. — Ну, слабые, тут уж никто особенно внимания не обратит.

Антон поднял на неё взгляд. Дама как дама, на таких держится мир. Судя по строгому костюму и профессиональному безразличию на лице — тоже сотрудница силовых структур Петербурга. Всё понимает, и знает тоже многое.

— Вот такие? — он пару раз несильно ударит по стене рядом с кроватью Марта.

— Да, — подтвердила она.

Судмедэксперт пошёл к окну, чтобы раздёрнуть шторы, и припомнил пару демонов, когда увидел, что штор там не было отродясь.

— Темновато, — сказал он зло, потому что работать в полумраке не мог, хоть и пытался изо всех сил.

— Темновато, — повторил за ним Антон, не чтобы поддержать разговор. Нет, он вспоминал. «Темновато» было в последнее время любимым словом Марта. А на полу валялись серые ленточки, нож с запёкшейся в рукояти кровью и…

Он опустился на корточки, рассматривая предмет, половину которого скрывало брошенное тут же полотенце. Простой металлический медальон с изображением птички. Зачем Марту понадобилась такая вещь? Девушку-архивариуса подобным явно не соблазнить. Такую ерунду обычно носят девочки лет так тринадцати. Тринадцати лет.

Антон поднялся и, машинально сунув руку в карман куртки, хоть там давно уже не водилось сигарет, вышел на лестничную площадку.

Ёжась от холода, Вета спустилась на аллею. За ночь Петербург покрылся корочками льда на лужах и разом сбросил все листья. Она не ждала, что так рано наступят холода, и плащ совсем не согревал, а ноги в тонких колготках так и вовсе продрогли.

— Как уроки? — спросил Антон, подставляя ей локоть, за который Вера привычно взялась.

— Нормально. После обеда будут восьмые классы, там я попрыгаю. А пятиклассники что? Ангелы с крыльями.

Мимо пробежала шумная группа подростков в синих жилетках. Им не было холодно — Вета проводила взглядом каждого, вспоминая имена.

— Здрасти! — послышалось нестройно.

— Пойдём куда-нибудь, где потеплее, — попросила она.

Решили поступить просто — забрались в машину, которую Антон остановил на противоположной стороне улицы.

— Помнишь Марта? — спросил он, и Вета только сейчас поняла, что не так с его голосом. Он звучал теперь глухо, как будто через слой ваты. По телефону такие подробности сложно разобрать, особенно когда у тебя в кабинете пятиклассники помышляют о том, чтобы отложить все задания и вволю покидаться бумажками.

— Да, — передёрнула плечами Вета. Такое неприятное ощущения от ощупывающего взгляда — она хорошо помнила.

— Его убили сегодня ночью.

Вета с минуту молча смотрела на Антона, пока тот барабанил пальцами по рулю и, казалось, говорил сам с собой, а не с ней уж точно.

— Кто? Маньяк, который случайно пробегал мимо? Или он сам… того? — Вета вовсе не хотела, чтобы её слова прозвучали иронично. Но видимо, в Петербурге было так принято. И виновных находили сразу же.

— В том то и дело, что не получается, — хмыкнул Антон. — На маньяка не свалишь, а для самоубийства всё слишком странно выглядит.

Одно дело, когда девочка-подросток, которую травят в школе, бросается в реку, и совсем другое, когда молодой мужчина, успешный по всем фронтам, вдруг давится в собственной постели. Антон попробовал передать Вете слова судмедэксперта, но уже на середине речи запнулся, запутался и замолчал. Судмедэксперт и сам запутался, потому что даже безмолвному Антону не мог объяснить, как можно удавить самого себя, лёжа в постели.

— Что-то я уже ничего не понимаю, — выдавила Вета.

По лобовому стеклу машины застучали дождевые капли, и она бездумно подышала на озябшие руки. Попрятались птицы, цветы на школьных клумбах давно превратились в грязные тряпочки, и Вете уже казалось, что так было всегда. Закрытый Петербург — город вечной осени.

— Последнее время Март стал раскрывать убийства, одно за другим, — сказал Антон так, словно они весь день сидели в машине и обсуждали знакомых. У кого там родилось трое детей?