Мария Чурсина - Дети закрытого города

Дверь долго никто не открывал. Антон прекрасно знал, что Март живёт один, потому что все родные и даже жена остались в другом — не закрытом — городе. Ещё у него бледно-синяя шторка в ванной и стол в кухне, заваленный грязными тарелками и кусками засохшего хлеба.

«Человек, который не моет тарелки и разбрасывает засохший хлеб, ни за что не станет вешаться на перекладине в ванной, отодвинув в сторону шторку», — решил Антон и спустился вниз, чтобы вызвать из отдела коллегу, вскрывающего замки.

Когда Антону надоело сидеть на подоконнике, а в городе зажглись первые фонари, Март открыл дверь сам. Покрутил головой и наткнулся взглядом на мрачно молчащего Антона.

— Ну? — выдал тот замогильным голосом.

— Заходи, — хрипло выдавил Март вместо ответа.

В квартире было темно и тихо. Не сумрачно — темно, как бывает, если занавесить все окна плотными шторами. Антон терпеть не мог шторы, и летом спал всегда с распахнутым окном. Март, плюнув на положенную ему роль проводника, тут же исчез в чёрном дверном проёме.

Больно саданувшись коленом о тумбочку, Антон нащупал ручку двери. За ней горел маленький дёрганый огонёк — свечка стояла на полу, наполовину оплывшая, обычная желтоватая свечка, какие коробками продавались в ближайшем хозяйственном.

Ковёр в том месте был отвёрнут и придавлен стулом. Воск стекал на коричневый линолеум и застывал бесформенными кляксами.

— Свет отключили? — не понял Антон, на ощупь находя второй стул и усаживаясь у стены.

На полу рядом со свечкой валялись тёмные узкие обрывки ткани. Он пригляделся: ленты, которыми девочки-школьницы обычно подвязывают форменные юбки. Март сел прямо на пол, скрестив ноги в потёртых спортивных брюках. Босые узкие ступни казались желтоватыми от свечного пламени.

Всё вокруг казалось желтоватым, серым или бурым. Так обычно бывает, когда выключат свет. В углу прыгал ещё один огонёк — это свечка отражалась в экране телевизора.

— Я тебе никогда не рассказывал, — сказал Март, и до Антона долетел запах крепкого коньяка. Какой же сегодня праздник? — Да демоны с вами, я никому никогда не рассказывал.

Смотреть на него сверху вниз оказалось неудобно. Март прятал глаза — может, специально — и чуть раскачивался, обхватив руками колени.

— Ваш демонов закрытый город. Сюда попадают не только такие хорошие мальчики, как ты, которые учатся и учатся, чтобы работать следователем. Во внешнем мире никто не знает о ваших стычках с магами. Никто не знает о ваших делах тут.

Он так и сказал «ваших», как будто выплюнул, словно сам всё ещё был на тёплой должности в уездном городе Нэ, куда его определил добрый дядя, мамин брат.

— А я узнал, потому что угораздило пристрелить пацана. Случайно и наповал.

Добрый дядя нашёлся, что делать и в этом случае. Дело замять, а племянника отослать подальше, чтобы не мозолил глаза местному начальству. Хороший выход, куда лучше, чем сидеть без работы в родном городе. Или даже в тюрьме.

— А мне ко всем демонам не сдался ваш Петербург! Ко всем демонам… вот прицепилось.

Антон беззвучно усмехнулся. «Не так уж долго ты здесь живёшь», — хотелось ему сказать. — «Не так уж долго, а Петербург уже и тебя под себя подмял. Ко всем демонам. Куда ты теперь денешься».

— Но мне некуда из него бежать. Не примут меня в большом мире.

Так и сказал, «в большом мире», как будто их маленький мирок-остров затерялся в океане на долгие сотни лет, и нет надежды выбраться, совсем никакой надежды.

— Я их боюсь. — Март скривил рот. — Знаешь, как я боюсь этих ваших магов? Так в детстве буку из-под кровати не боялся. Они как люди, у них по две руки, по две ноги, и голов лишних не растёт, но при всём при том они не люди. Нелюди. Но если я хочу выжить, нужно смотреть страху в лицо, так ведь?

— Что ты несёшь, — начал было Антон, но тот лишь отмахнулся.

— Ты вырос среди них, ты можешь отличать их от людей, а это уже очень важно. Равенство и братство? Вот уж ерунда. Слушай, это всё не о том. Я хочу встать на одну ступеньку с ними. Я хочу сравняться. Понял? Не стать сильнее, просто стать равным, это же наказуемо?

Он помедлил, как будто ждал ответа, хотя на самом деле — Антон видел — никакой ответ ему не был нужен. Все ответы уже нашлись. Март задумчиво пожевал, отвернувшись в угол. В выпуклом экране телевизора плясал бледный оранжевый огонёк.

— Я тут кое-что привёз собой.

Март поднялся, отчего огонёк свечи затрепетал в предсмертных судорогах, потянулся к столу, на котором — даже в полумраке было видно — стояли три разномастные чашки, и взял какой-то плоский прямоугольный предмет.