Ольга Чигиринская: Оборотень

В остальном же сплошные минусы. И даже то, что утром моча оказалась нормального цвета, не особо радует. Потому что усилия, затраченные на путь до туалета, сами по себе тянут на небольшой подвиг.

Вчера, оказав медицинскую помощь, женщины оставили его в одних трусах и бинтах. Валентина сказала, что принесет одежду постиранной, но для Ярослава это в первую голову значило, что он не сможет уйти. Так-то мог бы, дверь у Валентины захлопывалась сама, но не в трусах же по городу рассекать.

Он чувствовал себя запертым, зависимым — и слабым. Он не любил чувствовать себя слабым и зависеть от других. Но это фигня по сравнению с главным: Ингу спас Сильвестр. Вампир. А он, охотник на вампиров, её подвел. Подставил. Валялся, как мешок с дерьмом, на полу подъезда, пока мама сражалась с ведьмой, а кровосос спасал человека.

Кажется, именно это чувство называется «грёбаный стыд».

Ярослав осмотрел себя в зеркало, занимавшее почти всю стену душевой кабинки. Судя по этому зеркалу, по красному кафелю, по тому, что полотенцесушитель крепился 12-миллиметровыми анкерными болтами, ванная тоже стала для Валентины рабочим местом. Ладно, не было сейчас Ярославу дела до полотенцесушителя на анкерных болтах и красного кафеля — а вот зеркало почти во весь рост очень кстати.

Он размотал бинты, что стягивали ребра, и осмотрел себя в зеркале. Безрадостное зрелище, но скорее привычное — вампира трудно убить так, чтобы он не наставил тебе синяков, а уж если вампиров больше одного… Нет, дело не в синяках. Дело в том, что Сильвестр изменил правила игры и по этим новым правилам Ярослав не мог не проиграть. Трое засранцев, которым он сломал шеи, восстановились меньше, чем за сутки — а он и в лучшие свои годы после таких побоев отлеживался бы неделю, а сейчас…

— Ма, что у меня там на спине? — спросил он, но Ольга не отозвалась. Видимо, не хотела его смущать и не входила в ванную. Ярослав повернулся к зеркалу боком, попытался глянуть через плечо, со свистом втянул в себя воздух. Судя по резкой боли, перетянувшей спину, трапеция слева, самое меньшее, надорвана…

Он сбросил трусы и шагнул под душ. Вода не приносила облегчения, но смывала засохший адреналиновый пот с его специфическим запахом. Ярослав прополоскал рот, потом напился прямо из-под душа, запрокинув голову. Не лучшая идея, но зубной щетки-то нет…

Его снова повело в сторону, пришлось отключить воду и сесть на пол душевой кабины.

Тело начало сводить судорогой.

— Ну, нет, — проговорил он, но тело почему-то не пожелало слушаться.

Инга услышала плач, едва вошла в офис. Тихий, отчаянный, монотонный. Плач человека, давно уже отчаявшегося получить утешение.

— Ольга? — плач доносился из туалета. Инга открыла дверь, включила свет и увидела Ольгу парящей над умывальником в позе эмбриона, всю в слезах.

Говорить «доброе утро» глупо. Спрашивать «что случилось» — ещё глупее. Её сын вчера был страшно избит. По большому счету, из-за неё, Инги. Да, он по каким-то своим причинам дважды избил подданных Сильвестра — но именно Инга попросила помощи против ведьмы, и именно благодаря ведьме вампиры сумели Ярослава выследить. Инга чувствовала и свою долю вины. Немалую долю.

Однако был и ещё один нюанс. Ольга испытывала, несомненно, сильное и искренне горе — но именно она выбрала место и время, чтобы это горе выразить. Ей хотелось, чтоб её плач услышали. Это не позирование и не театральщина — это потребность в утешении, о котором человек не может попросить напрямую в силу искаженных представлений о гордости.

— Ольга, как себя чувствует Ярослав?

— Ну а как он может себя чувствовать? — Ольга вытерла нос рукой. — Херово. Стонал всю ночь, температура поднялась…

— Я ещё вчера говорила, что ему нужно к врачу…

— А он ещё вчера сказал, что не пойдёт. И не пойдёт же. Да что я вам рассказываю, сами же знаете, каково на приём-то попасть без страховки, без прописки… Разве что принесут. Есть у него знакомый врач один, так он это… ветеринар.

— Ветеринар? — ужаснулась Инга.

— Зато раны шьет и рентген делает, — призрак дёрнул плечом. — И мозги не парит. И даже в долг может. Так это ж надо в соседнюю область ехать, а ему машину исфигачили упыри эти!

Инга вспомнила, как позавчера они убегали из «вампирского» двора. Эти два дня были слишком наполнены интенсивными переживаниями, и до неё дошло только сейчас: это самый обыкновенный двор и живут в нём самые обыкновенные люди. Возможно, не лучшие люди города, с учетом того, что вчера попытке вампиров схватить Ярослава никто из аборигенов не помешал, но ведь какие-то люди там жили: дядька в трениках курил на балконе, тетка развешивала белье, у соседнего подъезда сидели неизменные бабушки… И вот эти люди делят с вампирами дом, и это их, по всей видимости, нимало не пугает…