Ольга Чигиринская: Оборотень

— Да у тебя все на лбу написано, — Ольга откинулась в кресле. — Ну правда, не переживай ты. Он сейчас придет.

— Кто?

— Ну, Ярик же. Ты, кстати, видела, как ему машину отремонтировали? Ой, посмотри. Цирк приехал, называется.

В дверь постучали.

— Войдите, — устало сказала Инга.

Ярослав перешагнул порог. Выглядел он лучше, чем вчера, хотя цветовая гамма на лице стала вроде бы даже ярче.

Ольга мгновенно исчезла.

— Добрый день. Я… я тут нахамил вам вчера. Извиниться пришел.

— Да нет, ничего такого страшного вы мне не сказали…

«Ничего такого, что я не сказала сама себе…»

— Я сказал вам глупость. Потому что глупо от вас требовать компетентности там, где её по определению быть не может. Об этом мире мало кто знает — кроме тех, кто в нем живет. Ну и нас, охотников. Если мы не делимся знаниями, то как можно требовать знаний от других…

— Так вы пришли, чтобы… поделиться знаниями?

Ярослав кивнул.

— Что, прямо сейчас? — по правде говоря, Инга не готова была вести конспекты вот тут же, не сходя с места.

— Нет… то есть, как хотите.

Инга достала с нижнего яруса столика ещё одну чашку.

— Садитесь, поговорим.

Телефон проиграл первые такты заставки к сериалу «Кости». Инга внутренне похолодела, но на вызов ответила.

— Инга Александровна? — сказала трубка голосом Сильвестра.

— Да, я вас слушаю.

— Я понимаю, как звучит эта моя просьба, но… давайте возобновим наши сеансы. Я пришел к выводу, что был неправ. Я велел оставить оборотня в покое…

— После того, как ваши… горлохваты угрожали его жене?

— Это была ошибка.

Инга вскочила, чуть не опрокинув столик и чай на Ярослава.

— Сильвестр, сколько вам лет?! Простите, вопрос риторический. Люди уже в двадцать должны понимать, что нельзя так просто организовать преследование и травлю, а потом прийти и сказать — «ой, я больше не буду»!

Ярослав в кресле хмыкнул и изобразил жест Боромира. Остряк-самоучка.

— Инга Александровна, я совершенно понимаю ваши чувства. К сожалению, я слишком закоснел в своих пороках, чтобы искренне переживать по поводу того, какой я мерзавец, но я и в самом деле пришел к выводу, что с оборотнями был неправ, а продолжение терапии с вами, именно с вами, для меня важней вековых предрассудков. Прошу вас, обдумайте эту возможность.

Инга не знала, что сказать. То есть, она знала, что должна сказать «нет». Иначе это кончится как в сериале «Сопрано», если не хуже. Черт возьми, даже в комедии «Проанализируй это» психоаналитик мафиозного босса прячется от пуль за машинами, а тут не мафиозный босс даже, а целый вампир… Хотя он наверняка и мафиозный босс тоже, как упустить случай взять под контроль ещё и эту теневую жизнь?

Но с другой стороны — она видела прогресс. И хотя она понимала, что эта просьба Сильвестра — желание не столько продолжать терапию, сколько сохранить контакт с терапевтом, единственным в мире человеком, которому можно говорить правду, что, возможно, Сильвестр даже влюблен в неё — вполне естественный этап в отношениях терапевта и клиента, — она видела этот прогресс и не могла его отрицать.

«Ну и потом, когда и кому ещё выпадала возможность вести терапию вампира?»

— Я подумаю, — сказала она. — Позвоните завтра.

— Спасибо, — Сильвестр отключился.

Ярослав сидел в кресле неподвижно.

— Вы согласились, — сказал он.

— Я сказала, что подумаю.

— Это значит, вы согласились.

Он решительным жестом отодвинул чашку.

— Только мастер может контролировать вампира. Остальное — иллюзия. Упырь может её поддерживать, пока ему это выгодно, но как только вы станете ему больше не нужны… или он решит, что вы нужны ему… настолько, чтоб вас обратить…

— У вас же договор, — напомнила Инга.

— Он не на века. И в городе есть те, кто его не подписывал.

— Вервольфы? Ведьмы?

— Не только.

— Но вы расскажете мне о них?

Ярослав взялся за дверную ручку и, перед тем, как выйти, обернулся и кивнул.

— Обязательно.

2014