Энн Райс - Дар волка

Сейчас Стюарт уже учился в университете Сан-Франциско, жил один, в собственной квартире на Хайт Эшбери, в трех кварталах от места учебы, а в Санта-Розу приехал в гости к своему другу Антонио. Тут и произошло нападение. Целью жизни Стюарта, по крайней мере, так он не раз говорил журналистам, было стать юристом и бороться за права человека. Он часто участвовал в ток-шоу на радио, по телефону и оказался первым из выживших после атаки Человека-волка, кто согласился общаться с журналистами напрямую, с тех пор, как Сьюзен Ларсон разговаривала с Ройбеном в редакции «Сан-Франциско обсервер».

Ройбен со всей возможной скоростью занялся всем этим, как вдруг был вынужден прерваться. К нему пришли два сотрудника Управления шерифа Мендосино, которые снова желали поговорить с ним насчет Человека-волка, спросить, не вспомнил ли он что-то еще про ту ужасную ночь, когда погибла Мерчент. Спросили, знает ли он, что Человек-волк снова напал в Санта-Роза.

Разговор оказался коротким, поскольку Ройбен действительно не мог вспомнить «чего-то нового» по поводу той ужасной ночи. На самом деле сотрудники лишь хотели выложить кому-то свое возмущение тем, что люди не понимают до конца, что за существо этот Человек-волк, и пора поймать этого маньяка, пока он не растерзал невинного.

Спустя пять минут после их ухода Ройбен снова был вынужден прерваться. Ему позвонил Стюарт, на мобильный.

— Вы знаете, кто я такой, — раздался бодрый голос. — Ну, это, я просто только что говорил по телефону с Билли Кейл, вашим редактором, а еще я читал вашу статью, интервью с той женщиной, первой повстречавшей Человека-волка. Я хочу поговорить с вами. Если вас это хоть как-то интересует, пожалуйста, приезжайте в Санта-Розу. Они меня пока не выпускают. И знаете что, если вы решите с этим не связываться, о'кей, но мне надо знать это сейчас, поскольку, если вы не согласны, я позвоню кому-нибудь еще, хорошо? Так да или нет, как думаете? Иначе я звоню вашему редактору, она сказала, что это маловероятно…

— Стой. Скажи мне просто, где ты находишься, точно. Я выезжаю.

— О, боже мой, я-то думал, что наговариваю в автоответчик. Это вы? Круто. Я в больнице Святого Марка, в Санта-Розе. Поторопитесь, а то они грозят дать мне снотворное.

К тому времени, когда Ройбен приехал, у Стюарта начался жар, и Ройбену не позволили увидеться с ним. Ройбен решил подождать, сколько угодно, хоть пару часов, хоть пару дней. Наконец, в два часа дня его пустили к парню. К этому времени Ройбен уже дважды написал Грейс, настаивая, чтобы она поскорее связалась с врачами в Санта-Розе и «поделилась» с ними распорядком процедур, которые она проводила с ним, на случай, если ребенок был укушен или поцарапан.

Грейс не решалась на такое. «Никто не сообщал ничего насчет того, что ребенок был укушен», — ответила она.

Но ребенок был укушен.

Когда Ройбен вошел, Стюарт сидел, привалившись к куче подушек, и у него в венах торчали два катетера, присоединенные к капельницам. У него на лице и левой руке были повязки, но он «чудесным образом» быстро шел на поправку. Пил шоколадный молочный коктейль, ухмыляясь. Веснушки и большие глаза, в которых читалось веселье, сразу заставили Ройбена вспомнить Тома Сойера и Гека Финна.

— Меня укусили! — сказал Стюарт, выставляя вперед забинтованную руку, с которой свисали трубки капельниц. — Я превращусь в вервольфа.

И он расхохотался, не в силах сдержаться.

«Обезболивающие», — подумал Ройбен.

Мать Стюарта, Баффи Лонгстрит, ослепительная крашеная блондинка, с такими же веснушками по щекам, как у сына, и миниатюрным носом, слегка вздернутым стараниями пластического хирурга, сидела в углу, сложив руки на груди и глядя на сына со смесью удивления и ужаса.

— Правда, можно, я прямо сейчас скажу, — продолжил Стюарт. — Если этот парень и носит костюм, в чем не сомневается ни один нормальный человек, то это просто первый класс. В смысле, это всем костюмам костюм, и этот парень явно был под РСВ, поскольку ни один другой наркотик не дал бы ему такой силы. В смысле, что он бросился туда, куда бы ангелы не сунулись. Вы не поверите, каков он в действии.

Что до меня, я не отрицаю возможности того, что это какое-то неизвестное существо или животное. Но согласен изложить свою любимую, так сказать, теорию.

— Какую же? — спросил Ройбен, хотя прекрасно понимал, что это интервью такого сорта, когда вопросы задавать не обязательно.

— О'кей. — Стюарт ткнул себе пальцем в грудь. — Это мое личное мнение по поводу того, что происходит с этим парнем. Я думаю, что это нормальный человек, с которым произошло нечто ужасное. В смысле, к черту весь бред про вервольфов, это старо, никуда не ведет, и мы уже насмотрелись на все эти кружки и футболки. Я имею в виду, что он подхватил какую-то болезнь или заразу — акромегалия, что-нибудь типа этого — и превратился в чудовище. Знаете, мой отец отправился на Амазонку за своей мечтой, мечтой всей жизни, побывать на Амазонке, плыл по реке, ходил в джунглях и подхватил заразу, от которой у него за неделю отвалились почки и поджелудочная. И умер в бразильской больнице.