Татьяна Зингер - Нечего бояться

-- Ну и пусть, -- облизала потрескавшиеся губы, но они тут же высохли.

-- Может, ты чего-нибудь хочешь? -- с неподдельной заботой узнал Артур, гладя меня по короткому ежику. -- У нас-то возможности мелкие, но я напрягу ребятишек и они притащат, что попросишь. Или привести к тебе друга? Пообщаетесь. Я уговорю Лекаря приоткрыть вашу секретную завесу тайны.

-- Не надо, -- испугалась я.

-- Зря. -- Он подтолкнул краешек одеяла. -- Не сбежит же, в самом деле. А сбежит -- зароем прямо тут.

Сомнительное утверждение. Может, и не сбежит, а какая польза? Чтобы денно и нощно топтался около кровати, как муж подле жены в фильмах, и уверял, что всё наладится, я выздоровею, и мы будем счастливы?

Врать я умею не хуже его.

-- Можно планшет? -- тускло сказала я, только бы Артур не удумал приглашать Ника. -- Я напишу подружке. Она переживает...

Артур отрицательно мотнул головой.

-- Так не пойдет. Мы неплохо окопались, чтобы нечаянно рассекретиться, если вдруг за тобой следят великие и ужасные правители, и им покажется подозрительным, что ты общаешься отсюда. Продиктуешь сообщение и имя подруги. Обещаю передать дословно, но с поверхности.

-- А письмо от мертвого -- не странно?

-- Узнаю прежнего котеночка, ершистого и ехидного, а не полудохлого облезлого кота, -- одобрил Артур. -- Придумаем что-нибудь. В общем, ты письмецо обдумывай, попозже зайду и запишу.

-- Вашу переписку читают?

-- У нас, котеночек, есть специальные каналы. За качество которых ручаюсь лично я. Ты не переживай, никто тебя не достанет.

На том и расстались.

Счет дням потерялся. Я отталкивалась от пробуждений и приходов Лекаря, высчитывая время в сутках. Болело всё. Казалось, даже ногти вырывают с мясом из пальцев. Ломали кости, перебивали суставы. Виски сдавливало тисками; и я всякий раз надеялась, что насмерть. Лекарь оскорблено цокал, когда новая формула не давала успеха, выводил остатки растворами.

А потом боль отступила... Я, привыкшая выть, извиваться по постели и закусывать губы до крови, долго пыталась вспомнить, как это -- жить без боли. Что делать, кого звать. Лекарь пришел сам, надолго углубился в изучение показателей.

-- Лекарство подействовало, -- без всякой радости, сухим тоном, в котором звучало "наконец-то", сказал он.

Я подняла руку в поисках черного пятна. То никуда не делось, но сейчас, на кости, обтянутой желтоватой кожей, оно было совсем уж вызывающим.

Лекарь отмахнулся:

-- Оно останется. Считайте это меткой. Но не той отметиной, какую ставят приговоренным к смерти, а напротив -- которую получает выживший. Баловень судьбы, если угодно.

-- Неужели я абсолютно здорова?

-- Вы близитесь к абсолютному здоровью, -- поправил Лекарь безучастно, вытаскивая катетер из вены. -- Это вам больше не понадобится.

Я, верно, спала. Боль отступила, лишь отголоски затаились где-то в подсознании да на кончиках нервных окончаний. Её нет. С опаской подвигалась, но кости перестало резать тупым ножом. Голова кружилась.

-- Но... -- я сомневалась, -- всё подействовало так быстро?

-- Хорошее современное лекарство обязано действовать быстро, -- с нажимом на "обязано" ответил Лекарь. -- Мы родом из той эпохи, когда мгновенное исцеление смертельно больного должно не удивлять, а считаться нормой. Но, увы, до столь высоких результатов далеко... К тому же, повторюсь, я не уверял вас, будто вы окончательно поправились. Но вспомните: вашим телом владела не болезнь, а медленно действующий яд. Антидот сцепился с ним и одержал победу. Добавьте к тому укрепляющие, восстанавливающие и иные капельницы, которые я когда-то практически увел из-под носа у правительства. Лучше их не сыскать во всем Единстве; да что я -- они совершенны.

Я хлопала ресницами и наслаждалась тем, что могу хлопать, могу слушать, не теряя сознание на половине фразы, могу вдыхать полной грудью.

-- Что дальше? -- Я села на кровати, подтянув костлявые коленки к груди. -- Вы представите лекарство правительству?

-- И подпишу себе смертный приговор? -- с безрадостной усмешкой спросил Лекарь, отключая очередную крупную махину с кучей кнопок. -- Нет, я не столь храбр, как вам могло показаться.

-- Но лекарство следует передать больным, -- опешила я. -- Не только по Коссу -- везде. А вы получите заслуженную награду, сумеете выйти отсюда.

Лекарь вроде бы смутился. Я никак не могла определиться в его чувствах и выражениях.

-- Награда не решит и толику неприятностей, сопутствующих мне. К сожалению, дурная слава бежит впереди меня и с завидным упорством находит неприятелей. Я не могу назвать свое настоящее или придуманное имя и получить хоть что-то, кроме пули в лоб. Слава или деньги давно безразличны по другим причинам, среди которых есть пресыщение. Понимаете? Я не гонюсь за этим. Если вам угодно распространить лекарство -- я отдаю вам его формулу и не намерен узнавать причины: будь то искреннее желание помочь или жажда наживы. Забирайте, но учтите -- обещанные деньги не принесут вам услады.