Айра Левин - Такой чудесный день

– Переводится как «Мотив для страсти». Сразу ясно, о чем. А в основном названия туманные.

Она перевернула книгу обратно.

– Похоже на Itаliаno.

– Так я на него и вышел. – Он все еще держал спинку принесенного стула.

– Я за день насиделась. А ты садись.

Он достал из-под стопки французских книг сложенные списки и расправил их на столе.

– Можешь пользоваться, сколько нужно. Я почти все знаю наизусть.

Показал ей группы глаголов по типу спряжения и объяснил принципы склонения прилагательных.

– Система непростая. Но как только схватишь суть, становится легко.

Он перевел ей страницу из «Мотива для страсти», где Виктор, торгующий акциями промышленных предприятий – тот самый товарищ с искусственным сердцем, – укоряет жену, Каролину, что она была неприветлива с влиятельным законодателем.

– Безумно интересно, – проговорила Лилия.

– Диву даюсь, сколько товарищей совершенно ничего не производили. Биржевые маклеры, политики, солдаты, полицейские, банкиры, сборщики налогов…

– Неправильно. Они позволяли другим жить так, как они жили. Они производили свободу или, по крайней мере, поддерживали ее.

– Да. Наверно, ты права.

– Права. – Она беспокойно отошла от стола.

– Товарищи до Унификации, – после секундного раздумья сказал Скол, – отказались от экономической рентабельности в пользу свободы. А мы сделали наоборот.

– Не мы сделали, а нам навязали. – Лилия повернулась к нему лицом. – Как ты думаешь, неизлечимые до сих пор существуют? Может быть, их потомки выжили и у них где-то есть свое сообщество? Или какой-нибудь остров, который Семья не использует?

– Точно! – Скол потер лоб. – Если товарищи выживали на островах до Унификации, почему не после?

– И я так думаю. – Она снова подошла ближе. – Сменилось пять поколений со времен последних неизлечимых…

– Которых мучили болезни и горести…

– Но которые размножались по своей воле!

– Не знаю, как насчет сообщества, а колония наверняка есть.

– Город. Они были самыми умными, самыми сильными.

– Вот так идея!

– Но ведь такое возможно? – Она наклонилась к нему, опираясь руками о стол и вопросительно глядя своими большими глазами. На смуглых щеках играл румянец.

– А что думает Король?

Лилия немного подалась назад, и он ответил за нее:

– Сам знаю.

Она вдруг разозлилась, в глазах вспыхнула ярость.

– Ты вел себя с ним вчера ужасно!

– Ужасно? Я? С ним?

– Да! – Она резко отвернулась. – Ты допрашивал его, как будто… Как вообще ты мог допустить мысль, что он знал и скрывал?

– Я и сейчас так считаю.

Лилия обратила на него сердитое лицо.

– Он не знал! У него от меня нет секретов!

– Ты что, его наставница?

– Да! Именно наставница, к твоему сведению.

– Врешь.

– Не вру.

– Иисус и Уэй! Правда? Ты его наставница? Никогда бы не подумал. Сколько тебе?

– Двадцать четыре.

– И ты его наставница?

Она кивнула.

Скол рассмеялся.

– А я решил было, что ты работаешь в саду. Ты знаешь, что пахнешь цветами? В самом деле.

– Я пользуюсь парфюмерной водой.

– Какой водой?

– Парфюмерной. Жидкостью с ароматом цветов. Мне ее Король сделал.

Скол широко раскрыл глаза и хлопнул книгой по столу.

– Parfum! [9]А я думал, это какое-то бактерицидное средство… Ну конечно! – Он пошарил среди листков, взял ручку, перечеркнул. – Вот дурак. Parfum – это ароматная вода. Жидкие цветы. Как он ее сделал?

– Перестань обвинять его во лжи.

– Ладно, не буду. – Он положил ручку.

– Мы обязаны ему всем, что имеем.

– А что мы имеем? Ничего – если не попытаемся получить больше. А он этого, видимо, не хочет.

– Он разумнее нас.

Лилия стояла в нескольких метрах от него перед грудой артефактов.

– Узнай мы, что где-то есть город неизлечимых, что бы ты сделала?

– Добралась бы туда, – ответила она, не отводя взгляд.

– И питалась бы растениями и животными?

– Если нужно. – Она мотнула головой в сторону книги. – Виктор и Каролина, судя по всему, поужинали в свое удовольствие.

Он улыбнулся.

– Ты и впрямь настоящая первобытная женщина, да?

Она не ответила.

– Можно посмотреть твою грудь?

– Зачем?

– Просто интересно.

Лилия расстегнула верх комбинезона. Бронзовые мягкие конусы двигались в такт дыханию, упруго натянутые сверху и округлые внизу. Их розовые кончики сжимались и темнели под его взглядом. Как ни странно, он ощутил возбуждение, словно его ласкали.

– Красивая, – произнес Скол.