Айра Левин - Такой чудесный день

– Избавь меня от подробностей.

Он ухмыльнулся, скользнул руками вниз и сжал ее бедра.

– Думаю, я и сегодня справлюсь, – произнес он, поглаживая большими пальцами ее живот.

– Твое эго растет не по дням, а по часам.

– Не только оно.

– Пойдем, брат. – Она с усилием высвободилась и взяла его за руку. – Надо скорее увести тебя в помещение, а то сейчас начнешь петь.

Они двинулись по диагонали через площадь, над которой в тусклом свете далеких улиц виднелись флаги и провисшие рождественские гирлянды.

– Куда идем-то? – осведомился он, весело шагая рядом. – Где тайно встречаются сумасшедшие растлители невинной молодежи?

– До-У.

– В музее?

– Да. Что может быть лучше для обманывающих Уни психов? Самое место. Тише! – Она дернула его за руку. – Притормози.

Из аллеи навстречу им вышел товарищ с портфелем или телекомпом.

Скол сбавил темп. Поравнявшись с ними, товарищ – в его руке был все-таки телекомп – улыбнулся и кивнул. Они улыбнулись и кивнули в ответ, спустились по ступеням и покинули площадь.

– Кроме того, – продолжала Снежинка, – там с восьми до восьми – ни души. И сколько угодно курительных трубок, забавных костюмов и необычных кроватей.

– Вы что, берете их себе?

– Кровати оставляем. Только время от времени используем по назначению. Ту торжественную встречу в конференц-зале устроили исключительно в твою честь.

– Чем еще занимаетесь?

– Сидим, иногда плачемся в жилетку. Это в основном по части Лилии и Леопарда. Мне довольно секса и курения. Король иногда пародирует телепередачи; ты еще увидишь, как можно хохотать.

– Использование кроватей… происходит на групповой основе?

– Только парами, дорогой. Мы не настолько до-У.

– Кто же был твоей парой?

– Воробейка, само собой. А что поделать? Нужда заставит. Бедняжка, мне ее жалко.

– Уж конечно.

– Да, жалко! Впрочем, в зале девятнадцатого века есть искусственный пенис. Она не пропадет.

– Король говорит, нужно найти ей мужчину.

– Надо бы. Гораздо лучше иметь четыре пары.

– Вот и он сказал так же.

Они пробирались меж причудливых экспонатов первого этажа, светя ее фонарем. Вдруг сбоку ударил еще один луч, и где-то рядом сказали:

– Эй, привет!

Они вздрогнули.

– Извиняюсь. Это я, Леопард.

Снежинка навела фонарь на машину двадцатого века, и второй луч погас. Они подошли к блестящему металлическому автомобилю. Сидящий за рулем Леопард оказался пожилым круглолицым товарищем в шляпе с оранжевым пером. На носу и щеках виднелись темно-коричневые пигментные пятна.

– Поздравляю, Скол. Рад, что у тебя получилось.

Скол пожал протянутую в окно рябую руку и поблагодарил.

– Куда едешь? – поинтересовалась Снежинка.

– Только что смотался в Яп. Бензин на нуле. И все вокруг мокрое, по логике вещей.

Они заулыбались.

– Фантастика, да? – Леопард повернул баранку и перевел рычажок, торчавший вбок из рулевой колонки. – Водитель от начала до конца контролировал движение с помощью рук и ног.

– Тряская, надо думать, была езда, – заметил Скол.

– Не говоря уже, что опасная, – добавила Снежинка.

– Зато весело, – возразил Леопард. – Целое приключение: выбираешь, куда, по какой дороге, соотносишь свои действия с движением других машин…

– Неправильно соотнес – и каюк, – вставила Снежинка.

– Вряд ли это случалось так уж часто. Иначе передняя часть была бы гораздо массивнее.

– Массивнее – значит тяжелее и медленнее, – сказал Скол.

– Где Тихоня? – спросила Снежинка.

– Наверху с Воробейкой. – Леопард вылез с фонарем в руке. – Прибираются. Туда еще экспонатов навалили.

Он покрутил ручкой, поднял стекло до половины и с силой захлопнул дверцу. Поверх комбинезона у него красовался коричневый пояс с металлическими заклепками.

– А Король и Лилия? – осведомилась Снежинка.

– Где-то здесь.

«Используют по назначению кровать», – подумал Скол, шагая рядом со Снежинкой и Леопардом.

С тех пор как он увидел Короля и понял, какой тот старый, он много думал про них с Лилией. Ему пятьдесят два или пятьдесят три, если не больше. Разнице в возрасте – тридцать лет, по самым скромным подсчетам. Он вспоминал, как Король велел ему держаться подальше; вспоминал ее большие, менее раскосые, чем у других, глаза и маленькие теплые руки, когда она сидела перед ним на корточках и уговаривала жить более полной и осознанной жизнью.

Поднялись по неподвижному центральному эскалатору на третий этаж. Огоньки фонарей плясали на ружьях и кинжалах, выхватывали из тьмы светильники с лампами и проводами, окровавленных боксеров, монархов в драгоценностях и отороченных мехом мантиях, трех грязных бродяг, которые выставляли напоказ свое увечье и протягивали чашки за подаянием. Ширма за бродягами была сдвинута в сторону, открывая взгляду уходящий вглубь узкий коридор. Первые несколько метров освещались благодаря открытой слева двери, откуда доносился негромкий женский голос. Леопард шагнул внутрь, а Снежинка остановилась рядом с калеками и достала лейкопластырь. Послышался голос Леопарда: