Александр Уваров - Бардо дождя [СИ]

Заёрзав, повернулся на спину.

И замычал удивлённо.

Такого он ещё не видел даже в этом чудесном краю.

С потолка свисали подвешенные гроздьями глаза!

Аккуратно удалённые вместе с тонкими бечёвками нервов и остатками мышц, очищенные от крови, похоже и отмытые, и покрытые чем-то прозрачным и блестящим для лучшей сохранности — во множестве висели глаза, слегка покачиваясь от задувающего в щели сквозняка.

Огонь настенных масляных светильников искорками отражался в них. И казалось, со смешливым выражением смотрит потолок на него.

Не мигая. Бросая задорные огоньки из сотен глаз.

Пёс улыбнулся весёлому потолку. И показал язык.

Потом, зажмурившись, потрогал аккуратно свои глаза.

И заворчал довольно: эти-то были на месте.

Хотел он было немного поспать, но прогнала сон разошедшаяся от неловкого движения тянущая боль в спине.

Так что пришлось, нга бок перевернувшись, в неудобной позе ждать хозяина застенка.

Ждать пришлось долго. Хозяин не спешил.

За время затянувшегося ожидания Пёс раз десять пытался порвать цепь или разорвать кольцо, но из всех усилий его ничего путного не вышло, разве только в добавок ко спине ещё и шея стала болеть и прибавилось множество царапин на пальцах.

Разве только в занятии этом время удалось скоротать.

Наконец, и хозяин пришёл.

Тонкою полоской сквозь дверной проём прошёл свет, заскрипела ржавыми петлями дверь — и в подвал, голову пригнув и факелом освещая себе путь, вошёл тот самый, знакомый уже Псу, пленивший Пса — чёрный.

Звездочёт.

Закрепив древко факела в подставке, подошёл Звездочёт к столу. И долго возился там с неведомым Псу инструментом, похожим на лекарский инвентарь, раскладывая в должном порядке щипцы, захваты, железные ножи и кусочки аккуратно обрезанной марли.

Разложивши всё как следует, подошёл Звездочёт к клетке.

И сказа Псу:

— Я не злой. И боль не люблю. Ни к чему она. Боль унижает. Если нужна чья-то жизнь, так убей, да не тяни. Унижать-то зачем? Ты со мной согласен?

Пёс, помедлив немного, кивнул в ответ.

— Ты умный зверь. Тело монстра, голова псиная, руки-ноги вроде человеческие, да длинные больно. И голенастый ты какой-то! Хорошая добыча…

Пёс зарычал.

— Да ладно! — успокоил его Звездочёт. — Не обижайся. Все мы чья-то добыча. Ты — мои. Меня, может, гимлы завтра добудут. Они, кстати, и за псами охотятся. В этих краях все за псами охотятся. Слух ходит, будто кровь у вас целебная. И ещё что-то про мясо говорят…

Звездочёт усмехнулся криво, печально.

— А я в это не верю. Чепуха, бабьи сплетни! Рана твоя быстро заросла, но меня этим не удивить. Многие здешние твари и сильны, и тело своё от ран быстро восстанавливают, а много ли от этого толку?

И он показал на потолок.

— Вот и весь толк… Научные знания — вот подлинная сила. Наука даёт исцеление, наука истинно продлевает жизнь. Едва ли не до бесконечности! А магия…

Он зашипел протяжно, что, должно быть, означало смех.

— …Даёт успокоение! Здесь, у меня!

Звездочёт отошёл к столу и, промочив жидкостью из пузырька кусок марли, вернулся к клетке.

Погладил прут.

— Боли не будет, зверь. Так, укол небольшой… Спросишь, отчего сразу не убил?

Пёс заурчал заинтересованно.

— Так ведь одиночество замучило! — воскликнул Звездочёт.

И взмахнул руками так, что едва не отбросил смоченную марлю.

— Терзает меня одиночество и постылая моя непонятость миром, холодным и равнодушным к моим творческим усилиям изменить его к лучшему, украсить его и спасти от всепроникающего пепла! Смотри, смотри!

И он, подпрыгнув, кончиком пальцев задел закачавшуюся глазную гроздь.

— Я ведь небо восстанавливаю! Здесь уже лет сорок как нет звёзд. Понимаешь? Один пепел в небе, тучи — и совсем нет звёзд. А у меня — небо! Моё личное небо!

И он понизил голос:

— Только — никому! Ни слова! Особенно — гимлам! Эти прожорливые твари лишь утробой своей живут, какое им дело до неба? Но мы-то с тобой, два романтика, понимаем, насколько важно восстановить небо. Это ведь как восстановление вселенской справедливости, глобальная починка космоса. Так ведь?

Пёс коротко зарычал в ответ.

— Но ведь и тебе нужна справедливость? — заволновался Звездочёт. — Не обманывай меня, ты ведь именно за этим сюда пришёл. Я знаю, зачем ты здесь! Потому мы и встретились, мы не могли не встретиться. Я, испытатель естества и романтик, и ты, романтичный мститель, разве могли бы не встретиться, если бы родство наших натур не привело бы нас друг к другу, не свело бы нас вместе раз и навсегда.