Райан Гродин - Город-крепость

— Полиция! Бросить нож! Руки так, чтобы мы их видели! — кричит кто-то, когда все световые лучи сходятся на мне. Даже сквозь закрытые веки проникают оранжевые всполохи.

Бросаю нож на пол подальше от досягаемости Лонгвея. Здоровая рука поднимается высоко над головой. Откатываюсь в сторону. Один из копов хватает меня за руки и заводит мне их за спину. Защелкиваются наручники. Они сжимают мне запястья... холодная, металлическая судьба.

Мей Юи

Полиция выходит из борделя по одному и по парам. Просто ручеек по сравнению с тем потоком, что вливался внутрь несколько минут назад. В большинстве своем они сопровождают людей. Такие, как Фанг, члены Братства и клиенты закованы в наручники. Другие, как Инь Юй и мама-сан, свободны. Некоторые не выходят вообще.

Не вижу ни Дея, ни сестру. С каждым последующим лицом, выходящим из двери, мое сердце опускается все ниже, словно воздух постепенно вытекает из баллона.

Пожалуйста. Они не могут умереть... я даже не успеваю закончить свою мысль, когда вижу лицо Дея. Его выводят из борделя с заведенными за спину руками. На лице — боль, боль, боль. Вижу наручники и то, как пинает его полицейский. Растет паника.

Подбегаю к офицеру:

— Вы совершаете ошибку.

— Не подходить, — с серьезным лицом говорит полицейский и подталкивает Дея вперед. На лице парня отражается боль, заставляя меня пристальнее присмотреться к его плечу. Толстовка в лохмотьях и крови. Под ней бинты, белые и ржавые. Такого же цвета, как мой наутилус.

— Нет! Вы не понимаете! Он помогал! Спасал меня. — Я встаю напротив Дея, закрывая своим телом дорогу. — Вы не можете его арестовать.

Непроницаемое лицо офицера сменяется неуверенностью. Его глаза перемещаются на Дея, и на секунду мне кажется, что я его убедила.

— О, ты нашел его. — Рядом со мной встает мужчина, которого я видела у старых Южных ворот. Его руки глубоко зарываются в карманы плаща. Наполовину выкуренная сигарета, приглушает его слова. — Я уж было подумал, что ты не явишься.

— Простите, что разочаровал. — Дей переводит взгляд с меня на мужчину. В его словах такая же резкость, что была в тот день, когда мы впервые встретились. — Я был очень занят, меня связали и пытали.

Мужчина затягивается. Сигарета ярко загорается, словно одинокая звезда.

— Это не моя вина, что тебя поймали. Ты нашел её?

Дей качает головой.

Мужчина с сигаретой некоторое время стоит неподвижно. Потом выдыхает: в воздухе появляется пепел и разочарование. Когда весь дым рассеивается, он кивает офицеру.

— Увидишь Кана, скажи, что учетная книга до сих пор не найдена. Пусть ищет. Забирай парня с остальными. На него есть ордер.

— Подождите! Нет! — кричу я. — Вы не можете так поступить.

Мужчина в плаще вытаскивает сигарету изо рта. От этого движения на землю летят искры. Некоторые приземляются на мою руку.

— Он убийца, милая. Мы предлагали ему шанс на искупление, но он им не воспользовался. Тебе лучше с ним попрощаться.

— Вам же нужна учетная книга? — Я смотрю на мужчину, дым закрывает его губы, как туманное утро, заволакивая пространство между нами. — Она у Лонгвея в кабинет! В верхнем ящике стола.

Дей качает головой:

— Её там нет, Мей Юи. Ящик был пуст.

— Но... но этого не может быть... — Я продолжаю говорить, чтобы не чувствовать, как в животе расползается выгребная яма. — Она лежала там. Я её видела! Видела!

Я смотрю на Дея, умоляя его поверить мне.

Его глаза запали еще больше. В них мрак, пустота и в то же время заполненность. Дей улыбается, глядя на меня.

— Я рад, что ты её нашла, — говорит он и кивает куда-то за мое плечо. Оглядываюсь и вижу Джин Линь, шагающую шаркающей, прихрамывающей походкой. Кровь, которую она так тщательно пыталась скрыть, темнеет на платье.

— Уберите его отсюда! — рявкает мужчина, стоящий рядом со мной, и машет в сторону бесконечных темных улиц. Они разверзлись по обе стороны от нас, словно огромные пещеры в горах моей провинции. Те, в которых живут духи, ожидающие своих жертвоприношений, что перестали поступать к ним много лет назад.

— Нет!

Я тянусь, чтобы схватиться за него, но офицер толкает Дея вперед, в толпу, на этот раз гораздо грубее.

Его пожирает не тьма улицы. Это толпа, состоящая из черных мундиров и наручников, скрывает его с моих глаз. Вместо этого я вижу Лонгвея — его руки крепко связаны за спиной. Полицейские волокут наркобарона через мусор и грязь. Одна его рука согнута так же, как у Синь, она сломана и окровавлена.