Райан Гродин - Город-крепость

— Не очень удачная ночь находиться не дома, парень. Возвращайся обратно, пока можешь.

Поднимаю взгляд. Пытаюсь сосредоточиться. Сначала вижу лишь отблеск сигареты. За ней — мужчина в плаще. Что-то в нем кажется неправильным: то, как он ходит, в какую одежду облачен. Он не из Города-Крепости.

И тут я замечаю ряд фургонов, выстроенных на улицах за ним.

Первая моя мысль о том, что это Жнецы. Но нет, Жнецы не носят такой одежды. К тому же они не маячили бы столь очевидно на улицах Дальнего города.

Мужчина вынимает сигарету изо рта и бросает взгляд на золотые часы.

— Твой парень придет или нет?

Из фургона выпрыгивает второй мужчина. На нем толстый зеленый жилет и фуражка с серебристой эмблемой.

Я снова рассматриваю караван черных фургонов, и внезапно меня озаряет. Это не Жнецы. Это полиция, о которой мне говорила Джин Линь. Они должны были вытащить нас отсюда. Дея и меня. Вместе.

— Дей в борделе, — говорю я.

Мужчина в плаще вздрагивает:

— Кто ты, черт побери?

— Мей Юи. — На его лице отображается понимание, поэтому я продолжаю говорить. — Я должна была помочь Дею достать для вас книгу.

Его челюсть выпирает, раздражение вытесняет отблеск сигареты.

— Должна была?

— Что-то пошло не так, и Лонгвей схватил его! Он все еще в борделе. Вы должны ему помочь!

Сигарета не выкурена и наполовину, но мужчина отбрасывает её на землю и бросает еще один взгляд на часы.

— По такому случаю, милая, единственным человеком, кто может помочь Сан Дей Шиню, является он сам. — Он смотрит на мужчину с эмблемой на фуражке. — Хорошо. Парень не придет. Выдвигаемся!

Двери фургона распахиваются, и оттуда вываливаются вооруженные люди. Мужчины в бронежилетах, с фонариками и винтовками. Они выпрыгивают из автомобилей и бегут. Мимо старенькой бабули на одеяле, продающей ладан по случаю Нового года. Мимо седого мужчины и его корзины, полной бобовых пирожных. Мимо молоденькой девушки, тянущей по извилистой тропинке телегу, полную чистого белья. Весь мир замирает, наблюдая за тем, как мужчины с оружием один за другим просачиваются сквозь старые Южные ворота.

Слова мужчины обжигают меня сильнее сигареты: единственным человеком, кто может помочь Сан Дей Шиню, является он сам

Но поскольку мужчина ошибается, я следую за ним обратно в городскую тьму.

Дей

Мне повезло, я пробрался мимо гостиной. Уверен, я обязан жизнью девушке с ловкими музыкальными пальцами, но у меня нет времени думать об этом. Минута, которую дала мне Инь Юй, истекает очень быстро.

Я еда дышу, когда добираюсь до двери наверху. Она заперта, такой её оставил Лонгвей. Ключи Инь Юй дрожат в моей здоровой руке. Их так много, они, словно скелетики, свисают с латунного кольца. Мои пронзенные нервами пальцы пытаются нащупать третий по счету. Я почти слышу, как убегают секунды, когда вставляю ключ в замок. Инь Юй вот-вот закричит.

Ключ оказывается правильным, и дверь распахивается. Первое, что я беру, — оружие, один из антикварных пистолетов, висящих на стене. Слишком легкий. Быстрая проверка подтверждает мои подозрения. Оружие он держит не заряженным.

Поворачиваюсь к столу и вижу часы.

Цифровые. Красные глазами демона кричат во тьме: 23:58.

Почти полночь. Время вышло.

Тик-так. Тик-так. Мои руки дергаются в такт биению исчезающих секунд. Я иду к столу, изучая его верхний ящик. Маленький замок, его легко сломать, если у тебя есть правильные инструменты и сила. Хватаю первый попавшийся нож из коллекции Лонгвея. Вставляю клином и дергаю. Ящик открывается, корявый, изогнутый. Словно приблудившийся хромой.

Бумаги, ручки, разбросанные сигареты, коробочка мятных леденцов и позолоченные скрепки. Руки шарят по всем этим вещам, пока не достигают дна ящика. Пальцы неистово продолжают царапать дерево.

Учетной книги здесь нет.

— Вот ты где.

Поворачиваюсь к уже привычному зрелищу — в дверном проеме стоит Лонгвей, его пистолет направлен мне прямо промеж глаз. На столе лежит нож. В нескольких дюймах от моих пальцев. Он бесполезен.

— Я думал, ты давно ушел...

Голос наркобарона затихает, когда он видит открытый верхний ящик, разворошенные бумаги. Ручки и разные мелочи. Среди этого совершенная пустота размером с учетную книгу.

— Где она? — рычит Лонгвей и делает еще шаг, входя в комнату. Его налитые кровью глаза распахиваются шире, когда он берется за шнурки моей толстовки и сильно их затягивает. — Учетная книга. Что ты с ней сделал?