Андрей Газаев - Исход

А потом была темнота и дикая боль возвращения в серую реальность. Очнувшись на мосту, у своей машины, Дед едва сдержался, чтобы не закричать во весь голос. Несколько секунд обезумевшим взглядом смотрел на брошенный пистолет, но все же нашел в себе силы, отогнать эти предательские мысли. Медленно встал, дрожащими руками опираясь на перила моста, затем медленно спустился к воде и долго плескал ее себе на лицо и голову.

Лишь минут через пять, когда улеглось бешеное сердцебиение, успокоились, остыли эмоции, Дед поднялся обратно на мост, собрал все оставленные вещи и залез в машину. Завел мотор и не удержался, чтобы не оглянуться и не убедиться, что салон пуст. Никогда в жизни он не чувствовал себя так одиноко, как сейчас. Еще никогда ему не было так неуютно в просторном и пустом салоне «Виты». С трудом подавляя холодную дрожь, завел мотор и тихонечко поехал вперед, туда, где уже ждет его, неизвестная «последняя пристань».

Ошибиться было невозможно, слишком точно описал Мирослав и развилку, и элеватор, и ту самую улицу Широкую. Лишь одного не сказал этот ясновидящий мальчишка, того, что все увиденное повергнет Деда в шок. Еще поднявшись из низины, увидев первую, отходящую от дороги улицу, он уловил первые знакомые нотки. Открывающаяся по правую руку, невысокая гора имела очень уж знакомые очертания. Словно он уже был здесь когда-то и видел все это не один раз. И это ощущение усиливалось с каждой секундой, вплоть до самого съезда на Широкую.

И вот здесь, судорожно придавив педаль тормоза, Дед все же не смог сдержать дрожь. Обмякнув в своем водительском кресле, сжигаемы душевной болью, он молча смотрел на эту знакомую улицу. Здесь все было точно так же, только дома, постройки и заборы, были на своих местах. И широкий луг, в конце улицы, под горой, и та самая, мелководная речушка.

Машина тронулась с места и покатилась под горку. Дед повернул голову и посмотрел вдаль. Все совпадает. Там на склоне горы виднеется тот самый лес, где он встретил в первый раз рыжеволосую Виори, девочку, ставшую для него ангелом-хранителем. Лапочку, своей нежностью и искрящейся радостью, хоть на немного затмившую, заглушившую тоску по любимой Лексе.

Несколько придя в себя, пока машина произвольно катилась по гравийке, Дед повернул в нужном месте и подъехал к уже знакомому дому. Здесь все чуть по-другому, но в остальном, все тоже самое. Заглушив двигатель, Дед долгое время не решался выбраться из машины. Просто сидел, закрыв глаза, и метаясь между видениями Поцелуя и настоящей реальностью. Между поцелуями Лексы и объятиями Виори.

Наконец успокоился, открыл дверцу и обнаружил, что буквально в нескольких метрах от его «Виты» стоит маленькая, сморщенная старуха. Опирается на засаленную палку и смотрит на него, с каким-то загадочным прищуром.

— Где ж тебя носило, окаянного, так долго? — голос пожилой женщины оказался неожиданно сильным, хотя и немного скрипучим.

— Меня? — Дед явно растерялся.

— Тебя, тебя, олуха такого. Уж и устала ждать то. Одна, поди, осталась на всей улице, а тебя все черти где-то носят.

— Ждали? А зачем?

— Вот дать бы тебе палкой по лбу, чтобы не задавал глупых вопросов. Раз говорю, что ждала, значит, так надо было. Убедиться, что приехал-таки, не заблудился в нитях чужих судеб. Ну, а раз такое дело, то мне пора, дверь то вторые сутки горит. А ты иди, заселяйся в пустой дом, он, нынче, уже твой.

— А где Лекса? — Дед все еще не понимал происходящего.

— Нету ее, давно уже нету. Ни ее, ни этой, рыжеволосой. Да ты иди, не пялься, а то глаза протрешь. И еще, не забудь о демонах своих. Особливо о том, что полицаев гонял тут. Вот потеха то была всей улице.

Старая женщина зашла в свой дом, и через полминуты в нем отчетливо полыхнуло белым.

Все еще с трудом вникая в происходящее, Дед вошел во двор, открыл железные ворота и загнал «Виту». Огляделся. Уютный, но уже явно потерявший вид ухоженности двор. Баня, пара сараев, навес для сена, бельевые веревки от столба до дерева. Все как обычно, не хватает лишь хозяйки. Свершиться бы сейчас маленькому чуду, войти бы в дом и увидеть Лексу. Сказать ей: «Здравствуй, любимая!», и нежно поцеловать, погладить волосы и приласкать.

Увы. Дом встретил Деда пыльной пустотой. Медленно обойдя все комнаты, остановился у книжного шкафа. С бережно помещенной в стеклянную рамку фотографии, смотрела та самая женщина, которую так неожиданно встретил и полюбил. И рядом с ней две ее прекрасные дочери, Иринка и Настенька. А чуть левее, на этой же полке стояла довольно большая, подарочная статуэтка афалины, грациозно выпрыгивающей из моря.