Андрей Газаев - Исход

— Да хрен тебе! — Лекса распалилась не на шутку. На ее впалых, бледных щеках появились красные пятна. — В войну потери взрослых и детей были относительно пропорциональны. А сейчас все иначе.

— Ну и что?

— А то! Если вдруг все это прекратится, то через десяток другой лет, когда эти потерянные поколения должны были бы вырасти и занять рабочие места, окажется что работать то как раз некому, и рожать дальше детей некому. И главное, кто же будет кормить этих толстощеких уродов, что к тому времени станут пенсионерами. А это означает крах, полный и бесповоротный. В лучшем случае скатывание в средние века. Но это в лучшем случае.

— Так что же, получается, выхода нет?

— Есть. Два. Либо пока не поздно вернуть всех детей. Либо они поставят всех женщин на строгий учет и заставят рожать одного за другим, беспрерывно, пока не издохнешь, или не высохнешь полностью. А может, и просто загонят нас в специальные лагеря, и радостно выстроятся в очередь, чтоб нас …! И причину придумают красивую — для улучшения генофонда. Хочешь быть родильным чаном? Станком по производству человеческого материала?

— Ннет! — Вику от нарисованной картины заметно передернуло.

— Вот и я не хочу. Поэтому надо действовать самим. И прямо сейчас.

Лекса выключила скулящий телевизор, и вышла в другую комнату. Вернулась с парой листов бумаги для принтера, уложенных на альбом, и блестящей, шариковой ручкой.

— Я сейчас буду записывать, или зарисовывать свои соображения, а ты слушай, вникай. Включайся, так сказать. Сама знаешь, две головы всегда лучше.

Вика подобрала ноги под себя и кивнула.

— Только давай попробуем обойтись без слез, наплакались уже. Значит так, — Лекса поставила на листике единичку. — Твоя Даниелька, и мои Ирка с Наськой пропали в тот момент, когда сидели за компьютером и лазили в интернете.

— Да, я помню, ты позвала их обедать, а они кричали в ответ, что сейчас идут. Только почту почитают, им там кто-то письмо прислал, — голос Вики слегка подрагивал.

— Вот именно. Когда мы заскочили после вспышки в детскую комнату, на экране компьютера была открыта как раз страничка электронной почты. Мне это почему то врезалось в память. Это первое. Теперь второе.

— Подожди, — перебила рыжеволосая. — Давай посмотрим, от кого пришло то самое письмо.

— Я уже смотрела сегодня ночью. Никакого письма нет, но во входящих стоит цифра, на единичку больше, чем там есть на самом деле. Я проверяла.

— Значит что-то все-таки пришло?

— Если только счетчик не врет, — Лекса пожала плечами и потерла за ухом.

— А может они удалили письмо после прочтения?

— Я вначале тоже так подумала, но корзина на ящике пуста. Да и в этом случае счетчик не должен так показывать. Но давай пока не будем на нем зацикливаться.

— Хорошо. Что дальше?

— А дальше вспоминаем мою сестру. Она, ревя во весь голос, мне по телефону рассказывала, что их Юлька тоже пропала, сидя за компьютером. Насколько я помню, она часто зависала во всех этих «мирах» и «контактах», треща с подружками и друзьями. Лекса обвела записанное, поставила еще одну галочку и продолжила.

— Теперь этот чертов телевизор. Вспомни, сколько нам рассказали случаев, когда дети пропадали целыми классами, прямо в компьютерных залах. Чуешь? Опять компьютеры и интернет.

Еще один кружок и еще одна галочка.

— Далее. Во всех комментариях, свидетели других исчезновений в один голос утверждали, что в руках пропавшего ребенка был работающий сотовый телефон. Некоторые даже утверждали, что за несколько секунд до вспышки слышали короткий сигнал. Как будто на телефон пришло какое-то сообщение. Вот тебе еще одно доказательство.

— Ты думаешь, виноват интернет?

— Либо интернет, либо что-то его использующее.

— А причем здесь сотовые телефоны? Смски не используют интернет.

— А никто, заметь, не говорил, что приходило именно смс-сообщение. Все говорили лишь о сигнале. А это вполне могла быть столь популярная «аська». И вот она как раз использует интернет для передачи своих данных.

— Ну, мать, ты даешь! — Вика задумчиво мяла в руке край халата.

— Погоди, это еще не все. Вспомни, первого июля власти запретили сотовую связь и вырубили все к чертовой бабушке. Именно тогда темпы исчезновения детей резко пошли на убыль. Во всяком случае, так нам вещали с экрана.

— Значит, кто-то все-таки анализирует ситуацию. И если они еще не запретили интернет и компьютеры, значит их выводы отличны от твоих.