Ян Вирин - 23-й век

И вот наконец-то картина открытого космоса предстала перед ними. Сандемо замер. Открытый космос всегда впечатлял его и как будто гипнотизировал. Это ничуть не мешало ему управлять космолётом; вообще, можно было подумать, что он и космолёт были одним целым — так непринуждённо он им управлял.

Ренукетус завидовал, конечно, белой завистью. Он не был таким хорошим пилотом как его товарищ, хотя всегда мечтал таким стать. Вообще он попал в ЧМ недавно — год назад. Ренукетуса всю жизнь воспитывал дядя — сенатор. Его родители погибли в одном из военных действий, которые предпринимали против кибергов ещё двадцать лет назад, в тот год, когда Ренукетус родился.

Дядя был холодным человеком, и Ренукетус его недолюбливал, а вырос он почти-что беспризорником — всё детство провёл на улице, играя в войнушки.

Один раз, вот так играя, он убил нищего. Нищий пытался залезть в их с дядей дом, а Ренукетус, заметив вора, ударил его палкой по голове, сзади, а тот упал и умер.

Полиция арестовала бы мальчика, так как этот нищий был совсем не нищим, а специальным агентом правительства. Дядя решил спрятать пацана. Так Ренукетус попал в ЧМ.

Сандемо был уже не молод, но никто не знал его возраста. Некоторые говорили, что ему около пятидесяти, другие говорили, что меньше. Во всяком случае он хорошо выглядел для своих лет — только отдельные волосы поседели, тело было упругим, мышцы играли, а чёрты лица были чёткими, жёсткими. Можно было сказать, что он был красив.

Космолёт летел плавно, осторожно облетая разные космические камни и мусор.

Фобос приближался, его очертания становились всё яснее и чётче.

Пора выключать атомные двигатели — подумал Сандемо.

— Я выключаю главные двигатели — прокомментировал он.

— Хорошо…

На самом деле Сандемо не должен был комментировать свои действия лейтенанту Ренукетусу — он сам мог принимать все решения, связанные с полётом, но как друг он хотел всегда ставить в известность товарища о своих действиях..

— Вот мы и прилетели, Ренукетус.

— Да уж… — вздохнул он.

По коже Ренукетуса прошла дрожь — он представил, какое выражение лица будет у Фон-Гиринга сегодня на совещании. Такое выражение может сковать и загипнотизировать любого — холодный беспощадный взгляд убийцы, небольшая бородка, хитрые глаза и притворная улыбка.

Угадав причину вздоха, Сандемо сказал:

— Всё будет хорошо, я тебя не дам в обиду.

Это немного успокоило Ренукетуса, но всё-таки, что Сандемо мог сделать? Если Гиринг скажет ему прикончить кого-либо, то Сандемо сделает это, а что если этот кто-то окажется им самим, думал Ренукетус. Эта мысль ужаснула его, и он встряхнул головой, что бы отбросить её подальше.

— Фобос, ответьте, Фобос… пшшш.

— Фобос на связи, кто вы такой? пшшш.

— С вами говорит капитан ЧМ, Сандемо. Разрешите посадку. пшшш.

— Подождите… пшшш.

Настало молчание.

— Вы получили разрешение на посадку, полковник Сандемо. пшшш.

Космолёт точь-в-точь вписался в контуры посадочного гнезда. Гнёзда устанавливаются там, где нет места для посадочного поля, или, где хотят засекретить место посадки.

Это гнездо было открыто для космолётов с маленькими габаритами, а космолёт, на котором прилетели Сандемо и Ренукетус был из больших.

Так как пилоту очень трудно вписаться в посадочное гнездо, оно всегда расширяется до 150–200 % площади самого космолёта, и тогда ему не составляет большого труда погрузиться в отверстие. Так как это гнездо было предназначено для приёма малых кораблей, его отверстие было чуть-чуть больше, чем корабль Сандемо, примерно на метр с каждой стороы. Посадить корабль в такое отверстие, не повредив его, может только мастер. Именно чтобы показать всем присутствующим, какие у него есть мастера пилотирования, Фон-Гиринг приказал не увеличивать отверстие посадочного гнезда.

— Приветствую вас, Сандемо. пшшш. — раздался грубый голос Фон-Гиринга. Только после посадки главнокомандующий поприветствовал своего солдата — теперь он был уверен, что это никто другой как Сандемо.

Сандемо не ответил на приветствие. Выйдя из космолёта, он пошёл быстрым шагом вперёд, направляясь к выходу из подземного гаража. Ренукетус следовал за ним.

Так как здесь, под землёй, была установлена артификальная атмосфера, Сандемо открыл клапан кислородной маски. От быстрой ходьбы мантии у обоих не висели, а полыхали как флаги. Оба воина зашли в зал торжеств, который находился вблизи от гаража.