Ян Вирин - 23-й век

— Мишель, у меня есть к вам дело… пройдёмте в кабинет социологии, он сейчас пуст…

— Как пуст? У меня же…

— Я отменил вашу лекцию, это срочное дело.

Глаз выглядел серьёзным, но у неё не было сил ни на его задания, ни на то, чтобы противоречить ему.

— Хорошо, пройдёмте — невольно согласилась она.

На маленьком экранчике зажёгся номер. Он был хорошо знаком Рентону, но ведь звонок прозвучал посредине лекции. Что-то срочное — промелькнуло у него в голове.

— Извините меня, срочный звонок… — с этими словами он вышел из кабинета, оставив студентов.

— Алло? — ответил Рентон.

— Здравствуйте, профессор Рентон.

Это был голос Мишель. Необычно было для неё обращаться к своему другу иным образом, нежели просто Рентон, но говоря по внутренней связи она обязана была придерживаться принятой вежливости в ККА — их могли подслушивать.

— С кем имею честь разговаривать? — по той же причине Рентон спросил совершенно ненужный вопрос.

— Это доктор Риверс вас беспокоит, надеюсь не помешала…

— Как раз помешали. Я читаю лекцию. Что вам угодно?

— Я хотела просто узнать, в каком зале будет проходить заседание учёных высшей степени ККА, а то я забыла… какая я растерянная.

— Доктор Риверс, не стоило вам тревожить меня по такому вопросу! Нужную вам информацию вы могли бы узнать в информационном отделе, расположенном в корпусе информации. До свидания!

Рентон выключил электро-передатчик. Какая удобная вещь! С помощью этой маленькой штуковины можно связываться по внутренней телефонной связи, посылать электронную почту, заходить в ККА-нет и многое другое. Но самой интересной функцией этого смышлённого передатчика была его возможность передавать секретные сообщения.

В ККА запрещено пользоваться индивидуальной связью. То есть все разговоры могли быть подслушаны — ведь связь шла через главный центр связи академии.

Но передатчик Рентона всё-таки позволял имеющему такой же экземпляр передатчика передать собеседнику секретное сообщение. Делалось это так: небольшое сообщение писалось в то время, когда связь была установлена.

Передатчик кодировал это сообщение, и пересылал его небольшими отрезками, не всё сразу. Таким образом, в центре связи предполагали, что эта дополнительная информация, ничто иное как помехи. Второй передатчик, тот который принимал, записывал в свою память все отрезки сообщения, а потом, по окончании разговора, раскодировал всё сообщение и выдавал его на экран.

Вот то сообщение, которое получил Рентон от Мишель:

Калаба жив. Г дал мне задание-расспросить проф. о покушении. Нам надо срчн встретиться.

В мозгу у Рентона пронеслись разные мысли. Бедный Канилаба… почему у него произошёл спазм? Как такое может быть? Он жив… нам может угрожать опасность. Глаз даже не представляет, кого он послал на допрос… или наоборот, он всё знает, но откуда…

— Ребята. Мне очень жаль. Сегодняшняя лекция закончилась. Иллюстрации тех участков мозга, о которых я вам сегодня объяснял, вы сможете найти в библиотеке. Там же находится и этот учебный материал… Не забудьте, завтра контрольная.

Послышались многократные стуканья электро-папок, скрежет стульев и недовольные возгласы студентов. Некоторые подошли к профессору и начали засыпать его вопросами, типа: Завтра контрольная… умственная или печатная? Сколько время контрольная? Обязательно приходить? Почему вы уходите, профессор?

Рентон отбивался как мог. Отвечал рычанием и отрывистыми фразами: Печатная, печатная! Приходить обязательно, что за дурной вопрос! Не ваше дело… отстаньте!

Он и так был взволнован происходящим, а тут эти дети! Ну и нудные же они!

Вдруг он вспомнил себя ребёнком… детский сад, школа, короткая служба в армии — она была не для него, учёба в университете, работа математиком — и это было не для него… Великое Столкновение, вынужденный перелёт на Марс, работа преподавателем на Марсе, докторская… в конце концов образование станции.

Всё прошлое мелькнуло перед его глазами, и пролетело как фильм на киноплёнке, старой киноплёнке, где отчётливо можно было разглядеть каждый кадр фильма — каждое мгновение жизни.

Вся эта процедура заняла не больше чем пару секунд, и профессор, захватив с собой электро-папку, вышел из кабинета. У него, главы факультета, было право прекращать лекции по его желанию. Хотя делать это слишком часто было нельзя — ведь за всем следит комиссия лекторов. И сколько таких комиссий было в ККА?