Ян Вирин - 23-й век

— Да.

— Что же тогда случилось…?

Они оба окунулись в молчание, опустив свои головы.

Спустя мгновение, Ренукетус заговорил в отчаянии:

— Ведь ты так точно вычислил ту лекцию, которую он должен был преподавать. ИНДУКЦИЯ! Вот какое странное слово… и подумать только, что это словечко включило нашего агента там, на орбите, в ККА.

— Ренукетус опять подошёл к окну и теперь, отчетливо видя ярко-сверкающую ККА, сказал:

— Вон она, красавица…

Сандемо медленно встал, и подойдя к нему, сказал:

— Да, всё сработало, но наверное произошло что-то, что мы не предусмотрели…

— Мы предусмотрели всё! — опять впадая в ярость, выкрикнул Сандемо.

— Нет — спокойно ответил ему Сандемо — если бы предусмотрели всё, ККА была бы уже нашей, Ренукетус

Мишель позавтракала. Сделала она это машинально, так как не любила завтракать. Это отвращение к завтракам появилось у неё с момента возникновения станции. Здесь, на орбитальной станции, завтраки были ужасными, так как есть было нечего. Только сухие пайки, да разные витаминизированные добавки.

О свежих фруктах и овощах жители ККА уже давно забыли, так как полёты на Марс проводились строго по необходимости, и привозить фрукты и овощи на станцию было бессмысленно. Только в сушеном виде могли жители станции отведать плоды деревьев.

Выращивать деревья в артификальных лабораториях — сущая трата финансов, итак не достающих у ККА, так было решено комиссией, занимающейся вопросами улучшения питания на станции.

Утром жевать эти сухари, — думала Мишель — какая мерзость! Как она скучала по тем временам, когда она жила на Марсе…а ещё больше по тем временам, когда она жила на Земле. Той зелёной планете, полной фруктами, овощами и другими объедениями, которых к её большому сожалению не было здесь.

Как жаль…

Она сразу же вспомнила отца… Тома Риверса… Того, кого её мать бросила. Зачем?. Иногда ей казалось, что лучше бы она прожила совсем немного с её отцом, чем жить всю жизнь без него. Но такие мысли отбивали у неё желание работать, а работать надо обязательно!

Она взяла свою электро-папку и собралась уже выходить, как вдруг услышала звуки работающего телевизора, который по-видимому, забыла выключить:

— …а теперь перейдём к внутренним новостям. Вчера вечером в первом корпусе, корпусе лекций, сотрудники службы безопасности обнаружили профессора Канилабу, находившегося в тяжелом спазмовом состоянии. Его состояние улучшено с помощью медицинской службы ККА. Пока остаются неизвестными лица, применившие тюрениум, или какой-то аналог, а также причина, по которой у профессора Канилабы начался тюр-спазм. Следствие продолжается…

Состояние улучшилось… — подумала про себя Мишель — А ведь это опасно… надо сказать Рентону…. а хотя он и сам знает.

Она подошла к телевизору и выключила его. Потом захлопнув за собой дверь, она вышла из квартиры.

Мишель попыталась выкинуть все дурные мысли из головы, ведь ей предстояло преподавать, а она относилась к своей работе с большим уважением и трудолюбием. Нельзя показывать ученикам, что тебя что-то волнует… а то они не выучат материал как положено — повторяла она про себя. Ученики — продолжение тебя, это то будущее, которое ты делаешь своими руками… — повторяла она строчки из приложения для педагога, изданного в ККА.

Она так задумалась, что, поднимаясь в первый корпус, совсем не заметила в лифте Железного Глаза. Когда она вс-таки заметила его, у неё вырвался ах. Глаз улыбнулся и спросил:

— О чём ты так задумалась, Мишель?

— Доброе утро. Да так, о работе…

— Я не хотел тебя прерывать, ты так упорно о чём-то размышляла…

— Я… просто… просто готовлюсь к лекции…

— Приятно видеть, что подчинённые прилежно выполняют свои обязанности — Глаз проговорил это так чётко и внятно, что Мишель стало противно стоять с ним в одном лифте.

Она желала, что бы этот лифт уже побыстрее поднялся. Но хоть и подниматься надо было всего на один корпус, это занимало немало времени, так как между корпусами располагались разные лаборатории.

Она ничего не ответила, просто немного развернулась, уставившись в дверь лифта.

— Ну не обижайтесь… ведь вы сами говорили, что это мои хоромы…

Лифт прибыл, и Мишель поспешила выйти. К несчастью, Глаз тоже вышел на этом же корпусе.

— Мишель — он окликнул её.

Ну что этому старику ещё нужно? — подумала Мишель. Она развернулась и с вопросительным выражением уставилась на него.