Олег Аркадьев - Под руку с Одиночеством. Брошенные Ангелы [СИ]

Тело в багажник помещалось плохо. То ли детский автомобильчик был слишком маленький, то ли ребеночек попался упитанный, но близняшки, упаковывавшие, как поняла Танька, третью сестричку, пыхтели изо всех сил.

— И часто тут так? — поинтересовалась решившая прогуляться по округе Танька.

— Нам еще повезло, — не отрываясь от работы, обернулась одна сестренка. — Иногда целыми группами подружки попадают, а должна быть только пара.

— Что, сильно переживают? — сморщила носик Танька.

— Не то чтобы, — вытирая пот со лба, выпрямилась вторая сестрица. — Но в живых, бывает, только одна остается. Вот как ты.

— Это разве плохо — быть одной?

— Нет, это весело! Вам устраивают турнир одиночества! Вот где потеха!

— Что за зверь такой? — недоверчиво скривилась Танька.

— Рассказываете, кто из вас самый счастливый и почему. В общем, кто докажет — остается в живых, — пояснила первая сестричка.

— Или наоборот, кто в живых — та и доказала? Это не важно! Но смешно — до колик! — поддержала вторая.

— Счастливая в одиночестве! Тебя бы мы послушали, — добавили почти хором.

«Да я б вас поубивала нахрен. Всё веселее будет, — подумала про себя.

Они дуры, чего время тратить? Уходим? — заскучало Альтер Эго.

Не такие уж они и дуры, не наговаривай.»

Рядом, на полянке, окруженной цветущими ромашками, сидела рыжая взъерошенная девочка, которую нехотя пинали ногами две пары подружек. Руками она прикрывала доверчиво жавшегося к ней лохматого лисенка. Две завязанные вокруг головы косички кое-как удерживали основную медно-золотую массу волос жертвы. Короткое коричневое замшевое платье без рукавов было вымазано в земле и траве.

— Она странная! Она любит этого зверька, а он любит ее! — пояснили добрые близняшки.

— А так нельзя разве? Они вдвоем ведь! — начала закипать Танечка.

— Можно. Только необычно. Вот ее все и мутузят, чтоб не выделялась! — и вернулись к упаковке трупика.

Танюша даже не стала вынимать «Бритву Оккама». Боль от ножен, воткнувшихся в животы двоих обидчиц, оказалась очень эффективной. По одной доброй девочке, из развлекавшихся избиением пар, внезапно не смогли даже кричать. Наряды в положенном месте быстро темнели, пропитываясь чем-то мокрым. Их верные подруги, получив по зубам окованным металлом вместилищем клинка, утратили вместе с привлекательностью всякий интерес к происходящему.

— Странные у нее развлечения пошли, ты не находишь? — даже доедая вкусный йогурт, техник не отрывался от наблюдения.

— У нее настроение плохое. Это еще мягко сказано: в себе разобраться не может, — оператор повернул в сторону изображения испачканные кефиром губы. Руки были заняты куском торта и бутылкой белого напитка.

— Меньше сладкого, коллега! Анализируя, стоит брать картину в целом, — десертной ложечкой, словно волшебной палочкой, техник описал в воздухе и замкнул круг мироздания.

— Вставай и пойдем отсюда, — Танька протянула руку взъерошенной.

— Ты отнимешь у меня Лисика, — девочка не двинулась с места, рассказав о неизбежном, с ее точки зрения.

— И не подумаю! У меня свой похожий, дома дожидается. Ну же! — нетерпеливо потрясла протянутой ладошкой.

— И ты его тоже защищаешь? — продолжая пригревать младшего рыжего, девочка приняла помощь и, охнув от боли, поднялась. Ее ноги и руки были в синяках. Один из ремешков на высоких плетеных сандалиях был порван.

— Он сам меня защищает. Но если его кто обидеть захочет — убью. В лучшем случае.

Приблизилась еще одна парочка очень похожих девчонок. Свободно свисающие разноцветные пряди волос обрамляли немного печальные лица. У обеих были пухлые щечки и отяжелевшие от хандры веки. Лохматые розовые мышата покоились на руках.

— Ты зачем напала?

— Так не поступают, теперь тебе крышка!

— У вас один ум на двоих? Или здесь вообще думать запрещено? С дороги! — перед ней расступились. Увлекая за собой оранжевое недоразумение, Танька пошла в неизвестном направлении.

— Здесь чем питаются? Пейзажик уж больно подозрительный, — стала тормошить вопросами новую знакомую.

— Не знаю, — с питомцем на руках пожать плечами не получалось, на что Танька и рассчитывала. — Я не думала о таком даже. Не спеши, мне идти больно, — попросила робко и тут же испуганно вжала голову в плечи рыжая.

— Сейчас пройдет, — Танька и не думала останавливаться, исцеление стало для нее обычным пустяком.