Энди Вейр - Проект Радуйся, Мария [ЛП]

“Э-э...точно!” Я оттолкнулся от стены и сел в кресло пилота.

Я наклоняюсь. Или, скорее, комната наклоняется. Нет, это не имеет смысла. Ничто не наклоняется. Корабль вращается все быстрее и быстрее. Это также ускоряет ускорение. Кроме того, передняя половина корабля отделилась от задней, и она вращается вокруг этих двух больших петель. Когда это будет сделано, нос будет направлен в сторону задней половины корабля. Все это происходит в одно и то же время, так что силы, которые я чувствую, действительно странные. Чрезвычайно сложная штука, но и не моя проблема. С этим должен справиться компьютер.

Я смотрю на панель Центрифуги. Скорость шага составляет 0,17° в секунду. Другая индикация с надписью “Разделение компонентов” показывает 2,4 метра. Раздается небольшой звуковой сигнал, и индикатор “Угол наклона отсека экипажа” мигает. Он показывает как 180°. Я предполагаю, что вся эта последовательность была разработана заранее, чтобы свести к минимуму шок для системы и/или экипажа.

Я чувствую легкое давление на свою задницу, когда сиденье прижимается ко мне. Переход очень плавный. Я просто...испытываю все большую и большую гравитацию в том, что похоже на наклонную комнату. Это странное ощущение.

Логически я знаю, что нахожусь в корабле, вращающемся вокруг своей оси. Но здесь нет окон, из которых можно было бы выглянуть. Только экраны. Я проверяю экран телескопа, который все еще направлен на точку-А. Звезды на заднем плане не двигаются. Это каким-то образом объясняет мою ротацию и отменяет ее. Эта часть программного обеспечения, вероятно, была сложной, учитывая, что камера, вероятно, не находится в точном центре вращения.

Мои руки становятся тяжелыми, поэтому я кладу их на подлокотники. Я должен снова начать использовать мышцы шеи впервые за долгое время.

Через пять минут после начала последовательности я испытываю немного меньшую, чем нормальная земная гравитация. Четырехкратный звуковой сигнал объявляет об окончании последовательности.

Я проверяю экран Центрифуги. Он показывает скорость тангажа 20,71° в секунду, общее расстояние 104 метра и “Лабораторную гравитацию” 1,00 г.

На схеме корабля изображена "Аве Мария", разделенная на две части, носовая часть отсека экипажа направлена внутрь, в сторону другой половины. Две половины комично далеки друг от друга, и вся система медленно вращается. Ну, на самом деле довольно быстро, но в таком масштабе это выглядит медленно.

Я отстегиваюсь от кресла, подхожу к шлюзу и открываю люк. Запах аммиака снова проникает в кабину, но уже не так сильно, как раньше. Инопланетный артефакт лежит на полу. Я быстро касаюсь его пальцем, чтобы измерить температуру. Он все еще довольно теплый, но уже не обжигающе горячий. Хорошо. Там нет внутреннего обогревателя или чего-то подобного. Все началось очень жарко.

Я беру его в руки. Пора посмотреть, из чего сделана эта штука. И что внутри.

Прежде чем покинуть кабину, я бросаю последний взгляд на экран Телескопа. Я не знаю почему—наверное, мне просто нравится следить за тем, что делают инопланетные корабли в моем районе.

Вспышка-А вращается в пространстве. Он вращается из конца в конец, вероятно, с той же скоростью, что и "Аве Мария". Наверное, они увидели, как я вращаю центрифугу, и решили, что это еще одна коммуникационная штука.

Первое недопонимание человечества с разумной инопланетной расой. Рад, что смог принять в этом участие.

—

Я положил цилиндр на лабораторный стол. С чего мне начать? Везде!

Я проверяю, радиоактивен ли он с помощью счетчика Гейгера. Это не. Это очень мило.

Я тыкаю в него разными предметами, чтобы почувствовать его твердость. Это тяжело.

Он выглядит как металл, но на ощупь не совсем как металл. Я использую мультиметр, чтобы проверить, является ли он проводящим. Это не так. Интересный.

Я беру молоток и долото. Мне нужен небольшой кусочек материала цилиндра для газового хроматографа—тогда я буду знать, из каких элементов он сделан. После нескольких ударов молотком долото раскалывается. Цилиндр даже не помят.

“Хм.”

Баллон слишком велик, чтобы поместить его в газовый хроматограф. Но я нахожу портативный рентгеновский спектрометр. Это похоже на пистолет-сканер UPC. Достаточно прост в использовании, и это даст мне некоторое представление о том, из чего сделана эта штука. Это не так точно, как хроматограф, но лучше, чем ничего.

После быстрого сканирования он говорит мне, что цилиндр сделан из ксенона.