Коллектив авторов - Старые долги

— И ты не человек, так? Я бы сказала, что мы равные соперники, нет?

— Гита. — Его голос был хриплым. Слезы боли стояли в его глазах. Он лежал неподвижно, не искушая ее продолжить экзекуцию. — Подумай об этом. Я всего лишь Бести. Ты не хочешь меня. Это твои реактивы — они в автономном режиме. Может быть, Дез в состоянии помочь… ах-х-х!

Его тело выгнулось. В приступе ярости она рванула его на себя. Ее сердце колотилось так сильно и быстро, что ей было больно. Он был прав. Она должна разбудить Дез. Но вместо этого она снова наклонилась и завладела его ртом.

Сначала это было неловко. Гита знала в теории, как люди делали это. Может быть — когда-то — она и сама это делала. Эту информацию от Охотников намеренно скрывали — она знала, почему. Тем не менее, раскрывать его губы своими было очень приятно. Она оторвалась с лёгким вздохом. Он пробежал языком по распухшим губам, глаза уставился на нее со странным, сдерживаемым выражением.

— Сними наручники.

— Нет.

— Гита, ты можешь убить меня силой мысли.

Она повернулась к нему спиной. Почему об этом так трудно думать? Куда делась уверенность? Звон в ушах отвлекал, выносил неуместные мысли на поверхность. Она хотела причинить ему боль. Она хотела поцеловать его еще раз. Повертев эти мысли в мозгу, она повернулась и отстегнула наручники.

Бести не ожидал этого. Мгновение он не двигался. Она ждала улыбки, насмешки, чтобы ответить тем же, но вместо этого он сел и осторожно, не торопясь, взял ее лицо в свои ладони. Она увидела своё отражение в его глазах и, на мгновение, дрожь пробежала по ней, будто что-то шевельнулось в памяти. Затем его губы приникли к ней, а руки скользнули под рубашку. И Гита пропала.

— Я голодна! — Майк села у обочины и вызывающе уставилась на Гейба. — Давайте вернемся.

Мальчик постарался сдержаться.

— Мы не можем.

— Почему бы и нет? Я люблю Дункана! Он спас нас от толпы отморозков.

— И от тех, кто потом за нами гнались, — добавила Тереза. Джоан поучаствовала мрачным кивком.

— Он Бессмертный!

— Меня это не волнует. — Майк сложила руки на груди и свирепо нахмурилась. — Он заботился о нас — очень много для нас сделал! Это была глупая идея!

Гейб колебался между желанием шлепнуть свою сестру и разрыдаться самому. Все чаще он соглашался с девушками. Это была не очень хорошая идея. Он посмотрел на поля — большинство из них заброшенные. В его сумке было Письмо, о котором он думал, как о послании, наполненном проклятыми, ужасными, невероятными откровениями. Иисусе. Они были Бессмертными. Он думал обо всех общеизвестных вещах, о том, что он сам не один раз говорил о Бести. Кусая губы, он отвернулся.

— Вот и хорошо. Сидите здесь, если хотите, — сказал он. — Я иду дальше. Впереди город.

— Может быть. Мы уже один раз видели знак, указывающий, что дальше должен быть город, а он оказался брошенным.

Не найдя, что ответить, Гейб отвернулся от девочек и пошел вдоль пыльного асфальта. Лягушки пронзительно кричали в ближайшей канаве, и зимородок пронесся по небу, направляясь к далекой реке. Горло знакомо стиснуло, так сильно, что едва можно было сглотнуть.

Он прошел двадцать ярдов, когда услышал, что сестры бредут за ним. На него нахлынуло облегчение, он пошел медленнее, позволяя им догнать его, и не обращая внимания на их нежелание разговаривать с ним. В молчании они подошли к Мейсон Ран.

Как и большинство городов в округе, этот был наполовину разорен. Дома в пригороде были брошены и постепенно разрушались, но ближе к центру встречалась ещё и свежая покраска, и аккуратные газоны. Гейб учуял запах гамбургеров. Небольшой круглосуточный ресторан стоял возле автозаправочной станции. Он посмотрел на сестер, которые с готовностью кивнули.

Гейб взял какие-то деньги у Маклауда — немного. Он оставил записку с извинениями. Не то, чтобы воровство было извинительно, конечно, но девочек надо кормить, и могут возникнуть разные непредвиденные обстоятельства.

«Всегда предусматривай чрезвычайные ситуации», — говорил папа.

В закусочной высокий, грузный мужчина посмотрел на них с подозрением. Гейбу пришлось показать пятидолларовую купюру, чтобы убедить — он может позволить себе обед. Успокоившись, мужчина дал им меню и вернулся к своей стойке.

— О-о-о-о! Я возьму фирменный бутерброд! — вскрикнула Тереза.

— Я хочу вернуться, — объявила Джоан с серьезным лицом. Все взгляды немедленно устремились на неё. Она ведь была самой неразговорчивой из сестер. Гейб надеялся, что спор закончен, и сердце его упало. Он наклонился вперед, понизив голос.