Коллектив авторов - Старые долги

— Мы не можем! Вы что, не слушали меня? Это Дункан Маклауд!

— Я не верю, — нахмурилась Микаэла. — Дункан Маклауд мертв. И даже если бы он был жив, он известен всем! Зачем ему связываться с нами?

— Правильно! — ухватился за ее слова Гейб. — Он не может быть Дунканом Маклаудом, значит, он лжец. Кто хочет связаться с лжецом?

— Это нечестно, — ответила Джоан упрямо. — Если бы я была Бессмертной, я бы тоже лгала о том, кто я такая.

Гейбу пришлось подождать с ответной репликой из-за возвращения официанта. Когда они сделали заказ, Гейб огляделся. Через большое фасадное окно показался зеленый фургон, вдруг свернувший в их сторону, за ним еще один. Мальчик вскочил, так что меню соскользнуло на пол.

— Уходим! — Прошипел он, впадая в панику. Девочки на этот раз не сказали ни слова. Увидев то же, что и Гейб, они вслед за братом обогнули прилавок и выскочили на кухню. Рассерженный официант закричал, побежав за ними к задней двери.

— О-о, нет! Кто они? — простонала Тереза, когда еще несколько микроавтобусов и джипов со скрежетом затормозили вокруг здания, отрезая им путь. Гейб резко развернулся, но люди в штатском были повсюду. Он обнял своих сестер. Они стояли в проходе между домами, прижавшись друг к другу. Вдруг стало очень тихо.

Высокий узколицый человек в черной форме без знаков различия протолкался сквозь кольцо солдат.

— Габриэль Физерстоун? — Он улыбался, но глаза его были холодными. — Я Грегори Сеттер. Мы очень рады, что наконец-то вас нашли.

Охотница выглядела очень молодо без своего бойцовского облачения. Ее сон казался тяжелым, почти как наркотическое опьянение. Было бы приятно думать, что это он ее так измотал, но Митос был слишком стар для такого самообмана. Вероятней, контроль компьютера над ее физиологией оказался более глубокими, чем ранее предполагала Дез. Из любопытства он отвел в сторону прядь волос, обнажив то, что осталось от ее кабельного разъема. Кожа вокруг него исцелилась полностью; тонкие куски металла, возможно, были имплантированы ей в самые кости. Черт возьми, очень плохо, что из-за её травм не вышел из строя контроллер.

Гита шевельнулась и открыла глаза. Посмотрела на Митоса загадочным взглядом. Затем, к его удивлению, произнесла:

— Доброе утро.

— Доброе утро. — Он улыбнулся, и в ответ был награжден первой настоящей улыбкой. Это длилось недолго, но обнадёжило Митоса. Он оставался на постели, свернувшись под простыней, обнимая подушку. Наблюдал, как она встала и оделась. Память о ее удивительно мягкой коже не оставляла его всё утро.

«Ты сорок лет был в заключении! Соберись уже!»

Гита покинула комнату. Митос не сделал никакой попытки подняться, решив воспользоваться временной передышкой. Действительно ли Маклауд где-то поблизости? Митос мог только молиться, чтобы Горец получил его сообщение.

Дез была за рулем, когда Бессмертный покинул спальню. Гита сидела у окна, глядя на окружающий пейзаж. Деревья и большие участки поймы пролетали мимо. Пожав плечами, Митос поднял «Смерть Артура». Книга была покрыта пылью и песчинками. Его брови поднялись.

— Бессмертные действительно хотят властвовать над нами? — вдруг спросила Гита, не глядя на него.

Митос пожал плечами.

— Думаю, некоторые хотят. Так же как и некоторые люди хотели бы властвовать над другими людьми.

— Но легенды говорят, что это предопределено.

— Легенды говорят много чего. — Он подтолкнул книгу к ней, прежде чем вспомнил, что Гита не могла читать. — Часто это аллегории — смысл выходит за рамки простого пересказа истории. Например, Артур — это собирательный образ. Существовало несколько подобных правителей. Их героические характеристики были объединены для лучшего продвижения философии рыцарства и чести. Но в этом случае фактическое существование Артура — вторично по сравнению с самой идеей.

— Почему бы не сказать проще?

— Потому что литература может раскрыть наше воображение и позволить увидеть вещи с разных сторон — возможно, увидеть то, что мы упустили раньше.

Теперь она действительно смотрела на него с сомнением на лице.

— А как мы узнаем, что нам чего-то не хватает?

Боги, это действительно происходит. Безоговорочная вера в Департамент рушится. Азарт и надежда заставили пульс Митоса убыстриться. Гита потерла виски, глаза у неё сузились, как будто от боли.

— Раньше всё было так просто, — сказала она, больше для себя, чем для него.

— Конечно. Департамент снабжал тебя информацией. Тебе не приходилось думать ни о чем, только получать, обрабатывать и выполнять.