Коллектив авторов - Старые долги

Вокруг дома и у парадной двери лежали тела некоторых из их бывших мучителей. Он думал, что такое зрелище принесёт чувство триумфа. Нет. Выпученные глаза, кровь повсюду на мелкой плитке и ковролине… Боже! Он сделал все, что мог, чтобы девочки не увидели трупы и кровь — но пытался не думать, что Ричардсон собирался делать со всем этим!

Уставший больше, чем ему хотелось признавать, мальчик отодвинул дверь и вышел на влажные плитки. Ветерок шелестел в азалиях. Где-то залаяла собака. В отдалении он услышал сирены — много. Что, если Ричардсон погиб?

Он оглянулся назад, в дом. Девочки не шевелились, три светлые головы рядком выглядывали из-под одеял; к его изумлению, в этом странном месте оказалась чуть ли ни дюжина спален. Ричардсон, наверное, помешан на излишествах.

Ни у одной из девочек не было травм. То, о чем ему было страшно подумать, не произошло, слава Богу, но он дрожал, вспоминая, как близко оно было. Гейб опустился на скамейку между двух пальм в горшках, глотая ком в горле, стыдясь, что не сумел в очередной раз защитить своих юных сестер.

— Я бы хотел услышать твою историю заново. Всю, и только правду.

Голос за его спиной заставил Гейба вскочить на ноги, сердце забилось, угрожая вырваться из груди. Ричардсон! Жив и, по-видимому, цел и невредим. Пульс стучал в ушах Гейба от встречи лицом к лицу с заслуженным гневом.

— Да, сэр.

Карие глаза сузились, и более спокойным голосом Ричардсон заявил:

— Идем в дом.

Благодарный уже за возможность сесть, когда ноги вдруг стали подкашиваться, Гейб последовал за мужчиной через холл на кухню. Ричардсон указал ему на табурет у барной стойки. Когда перед ним появился маленький стакан, Гейб обнаружил, что горло у него перехватило, проглотить не получается. Он все равно отправил порцию внутрь. Ликер обжег и заставил слегка охнуть.

— Кто они? — Мужчина откинулся на кухонную стойку, сложив руки на груди.

Гейб сделал еще глоток.

— Мои сестры.

— Приемные?

Пораженный, Гейб нахмурился, взглянув на Ричардсона.

— Нет, сэр.

Что-то мелькнуло у того в глазах, но он только кивнул.

— Повтори, как звали ваших родителей.

— Марджери и Сэм Физерстоун.

— Помнишь ли ты, кем ваш отец служил? Его подразделение?

Гейб покачал головой, не уверенный в том, к чему ведёт разговор.

— Он никогда не говорил об этом, мистер Ричардсон. Сказал, что это не дело молодых людей.

Ричардсон кивнул.

— Зови меня Дункан, — сказал он.

— Гейб?

Микаэла проснулась и смело заглянула в кухню. Тереза стояла позади нее, завернувшись в одно из одеял. Ричардсон — Дункан — улыбнулся им и положил руку на плечо Гейба.

— Э-это, Дункан, — сказал юноша.

— Заходите, — любезно пригласил человек.

Они повиновались, остановившись сразу за дверью.

— А где Джоан? — спросил он.

— До сих пор спит. — Микаэла оценила их хозяина с обычной своей неустрашимостью. — Меня зовут Майк. Что случилось с мертвыми парнями у твоей двери? Ты их уже спрятал?

— МАЙК! — Гейб сердито посмотрел на нее, но увидев упрямо выпяченные губы, смирился.

— Майк, тихо! — зашипела Тереза, вцепившись в сестру. Гейб моргнул. Если тела исчезли, Дункан был в доме в течение некоторого времени. Волосы встали дыбом на его затылке, но в лице взрослого человека не было гнева, только легкое сожаление.

— Извини, что тебе пришлось увидеть их, — ответил Ричардсон, качая головой. — Как долго вы были частью этой банды?

— Мы никогда не были частью! — возразила она. — Они захватили нас! Что ты собираешься с нами делать теперь? — Она приподняла маленький подбородок.

— Тебе сколько лет?

К своему облегчению Гейб услышал смех в высоком мужском голосе.

— Двенадцать и три четверти. Ты богат?

— Микаэла! — Терезе было ужасно неловко. Гейб хотел провалиться сквозь пол. Ричардсон, однако, только усмехнулся.

— Есть хочешь? — спросил он.

Рот девочки открылся, затем захлопнулся.

— Немного, — призналась она неохотно.

— Гейб?

— Да, сэр. — Гейб кивнул своим сестрам, и вместе они присоединились к их хозяину за стойкой. Из огромного холодильника был извлечен сыр, ветчина тонкими ломтиками, помидоры, салат, всякие приправы. Там были две буханки хлеба — один белый, другой — бледно-коричневый с темно-бурыми пятнами внутри него. Появились масло и джем и ваза с фруктами — апельсины, бананы и яблоки.

— Лучшее, что я могу предложить прямо сейчас, — извинился Дункан. — Кто что будет пить?

Джоан появилась где-то между вторым и третьим бутербродом Гейба. Она сначала долго смотрела на Ричардсона, потом лучезарно улыбнулась и взяла апельсин.