Коллектив авторов - Старые долги

Ничего подозрительного мы не нашли ни на втором этаже, ни на лестничном пролете: гладкие стены, не столь плотно увешанные портретами, чтобы не заметить дверь. Окна большие, но открыть их снаружи не представлялось возможным, да и высоковато они от земли.

— Нужно смотреть на первом этаже, — вздохнул Митос.

Это занятие его явно утомляло.

— Надо Брендона спросить, где он эту тень с мечом видел, — предложил я, сетуя про себя, что не подумал об этом раньше, а сейчас уже поздно его поднимать.

— Мы его нашли внизу, так что есть шанс, что выход всё же там. А эти тайные ходы разноуровневые.

— Пойдем посмотрим?

— Может, завтра? Не сбежит наш «призрак», судя по его настойчивости.

Стоило Митосу произнести эти слова, как мы оба почувствовали приближение другого бессмертного. Мы переглянулись. Никакого оружия с собой у нас не было, если не считать канделябра. Я мотнул головой в сторону наших комнат. Митос понял меня без лишних слов и умчался за нашими мечами. Я же потушил свечи и притаился.

Несколько долгих секунд царила тишина: ни скрипа двери, ни шагов. И вот снизу послышался какой-то шорох. Я молниеносно сорвался с места, в несколько секунд преодолев ряд ступеней, и замер, пытаясь определить источник звуков. Но снова было тихо и практически темно. Лишь луна робко, буквально одним лучом, заглядывала в окно, но не давала почти никакого света, только мешала: весь свет падал на меня, оставляя большую часть холла в темноте.

И тут снова послышался Зов. Я поднял над головой канделябр, готовясь встретить неприятеля.

К сожалению, наш призрак опять остался неуловим и исчез у меня из-под носа, оставив лишь следы своего присутствия. Бессмертным, на которого я среагировал, оказался спешащий мне на помощь Митос. Он появился сверху с двумя мечами в руках и чуть не получил от меня канделябром: я не сразу узнал его впотьмах. Пока разобрались, пока зажгли свет, пока я выслушал о себе много «приятного», нам осталось лишь разглядывать очередную лужу. Правда, на этот раз она находилась немного на другом месте, и вот уже какой день обошлось без петли. Видно, всё же мы вспугнули нашего гостя.

Чертыхнувшись, мы направились к себе. Митос не прекращал ворчать всю дорогу.

— Вот скажи мне, друг мой, в тебе опять проснулись суицидальные наклонности? Или они и не засыпали, ты лишь, как опытный шизофреник, пытался симулировать выздоровление? Какого черта ты попёрся на вооружённого противника с одним канделябром? Ещё и замер на свету, слепой как крот, подходи, кто хочешь, и руби дурную голову.

— Канделябр тоже хорошее оружие, сам жаловался, что он тяжёлый, — пытался оправдаться я.

— Ага, хорошее оружие, только пользоваться им нужно с умом, — Митос всё никак не мог успокоиться. — Хорошо подходит удар сзади исподтишка. Но ты же у нас гордый сын гор, тебе зазорна даже мысль об осторожности. Хотелось бы видеть, как ты будешь сражаться этим канделябром против меча.

— У меня бы получилось, — со всей уверенностью, на которую был способен, заявил я, открывая дверь в свою комнату.

Митос зашёл за мной, не переставая ругаться.

— Даже если бы тебе удалось пристукнуть своего противника, как бы ты ему голову пилил этой железякой? Или зубами бы перегрызал?

— Ты чего такой кровожадный сегодня?

— Потому что мой друг — идиот, каких поискать, — сказал Митос уже спокойнее. Он опустился в кресло и положил меч на колени. И неожиданно произнес: — Если тебе не жаль своей головы, можешь подарить её мне, я точно буду ей куда лучшим хозяином.

Это было неожиданно.

— Решил заспиртовать и поставить на полку? — спросил я осторожно, не понимая, куда ведёт наш разговор и чего хочет от меня этот древний Змей.

Но его ответ меня поразил:

— Нет, оставлю на плечах и найму тебя же охранять. И как человек чести ты будешь просто обязан сохранить её в целости и сохранности.

— Тогда я буду знать, что подарить тебе на день рождения, когда ты его вспомнишь, — я попытался свести всё в шутку.

— Договорились, ради такого я напрягу память, — очень серьёзно пообещал он.

На этом мы разошлись по своим комнатам.

На утро выяснилось, что наш «призрак» умудрился пролить кровь на тот элемент паркета, который уцелел со времен его изготовления, то есть века так с семнадцатого, и благополучно пережил последнюю реставрацию. Миссис Потт, увидев это, не просто осталась недовольна, а всерьёз рассердилась. Эбби опять оказалась на грани нервного срыва, потому что снова обнаружила кровавую лужу первой, и, хотя дело обошлось без истерики, заявила, что убираться в этом зале больше не будет и вообще в старую половину дома не сунется. Бентону пришлось оттирать пятно, притом со всей возможной аккуратностью, чтобы не повредить раритет. Лишь Джон оставался спокоен, но, кажется, его вообще трудно было вывести из равновесия.