Коллектив авторов - Старые долги

— Нет, а что в нём такого?

— А ещё историк. Чему ты там своих детей учил? Сейчас темно и в оригинале мы его рассматривать не пойдем, но у меня тут есть изображение.

Митос протянул мне листок пергамента, на котором был нарисован герб: треугольный щит, на зеленом фоне которого две руки держали перекрещенные мечи, символ доблести. Нижняя часть щита полыхала красным пламенем, которое напоминало сердце, по верхней шла полоса из серебряных волчьих клыков на черном фоне, а в качестве не то щитодержателя, не то основания выступал черный оскаленный волк.

— Ты заметил, что щит не столько пронзает зверя, сколько возлежит на нём. Учитывая репутацию и образа волка в европейской геральдике как олицетворения зла и коварства, и легенды про прародителя, то очень говорящий герб получается.

— И весьма необычный, — не мог не согласиться я. Такого я ещё не видел, хотя всё же не считал себя большим специалистом в геральдике: аристократ из меня тоже был никакой.

— Ты обрати внимание на девиз, — посоветовал Митос.

— «Ab igne ignem», — прочитал я. — Подожди, но это ведь значит «услуга за услугу».

— Ну, если верить сегодняшней трактовке слов Цицерона, то да. Вообще дословно она переводится «От огня огонь». Но скажи, что у Вейлина определенно было и чувство юмора, и стиль.

— Это точно.

— Кстати, когда, где и как он умер, тоже осталось неизвестным. Он вроде как ушёл к морю, но больше не вернулся. Считается, что «в холодных водах встретил он смерть свою». Так что опять тела нет, зато характер тот ещё. У него остался всего один сын, остальные племянники и племянницы и всякая дальняя родня. Но прямым считается лишь один, и он мало похож на отца.

— Ты специально это делаешь, выискиваешь все эти нестыковки?

— Мы говорили о том, что в этом семействе может найтись не один кандидат в бессмертные.

— В то время люди часто умирали вне дома, и их тела не находили. И бывало, что у них оставалось мало детей или отсутствовали вообще.

— Если бы дело обстояло иначе, мой друг, мы никогда не смогли бы так хорошо маскироваться. В общем, я пока дошёл до Невлина. Могу тебя сразу успокоить, он умер дома, в окружении родни и слуг. Самое вкусное я оставил на потом. Завтра займусь этой историей с Воганом и его наследством. А пока я бы пошёл спать.

— Я уже не понимаю, веришь ты в призрака, считаешь ли ты его мертвым или живым, — посетовал я.

— Это приятная зарядка для ума, — отмахнулся от моих претензий Митос. — Верю ли я в привидения? Я никогда их не встречал, как, собственно, и оборотней, вампиров, духов, богов. Зато я видел много людей, смертных и бессмертных, которых считали таковыми. Я чувствовал бессмертного вчера ночью, ощущал его Зов, но я не видел его, и ты говоришь, что, по идее, он не мог сюда проникнуть. Так что или ты ошибаешься, или что-то тут нечисто. Всё просто, я только пытаюсь строить теории исходя из известных мне фактов. Если их будет больше, то и теория может поменяться. Пока что вся эта история с призраком и оборотнями мне кажется весьма органичной для здешних мест, здесь любят мрачную таинственность. И если бы её не было, её обязательно нужно было бы придумать, иначе скучно жить.

— То есть ты не веришь?

— Мак, присмотрись внимательнее. Уж больно эта история смахивает на водевиль. Почти «Кентервильское привидение». Есть семья почти Отисов, есть замковый призрак с кровавым пятном, осталось только назначить Вирджинию и снять проклятие.

— Но всё же, — не мог скрыть улыбки я, — от истории Уайльда нас отличает довольно многое. Джозеф не похож на мистера Отиса, да и Кейси — не Вирджиния. Привидение у нас не ходит, громыхая цепями, по замку и не попадает в ловушки близнецов.

И в ту же минуту послышался грохот и звук разбитого стекла.

Вам случалось когда-нибудь ловить себя на мысли, что стоит вам что-нибудь сказать, как это обязательно случается? До этого момента я не замечал за собой такого таланта, но всё когда-то происходит впервые.

Заслышав грохот, мы вылетели в коридор и замерли, пытаясь осознать, что и где произошло. Кто-то застонал дальше по коридору в районе кухни. Мы рванули туда в робкой надежде, что оголодавший призрак действительно попал в чей-то капкан. Оказалось, ловушка и в самом деле была, но попался в неё не призрак, а глава семейства.

Джозеф лежал на полу, его разбитый локоть кровоточил. Рядом валялись остатки расколотого графина.

— Осторожнее, тут скользко, — предупредил он нас.

При неясном свете фонарика можно было заметить, что пол и правда подозрительно блестит. Митос осторожно сделал два шага в сторону и зажег светильник, после чего аккуратно приблизился к пострадавшему.