Коллектив авторов - Старые долги

Кира сжала руку доктора Кинг в ответ. Всю ее пламенную речь капитан то уплывала, то возвращалась обратно в сознание. Услышав главное — что Шеллар жив — она вздохнула с облегчением. Но в голове толпилась еще куча интересующих ее вопросов, и самым насущным на данный момент был следующий:

— Стелла, что с моим глазом?

— Глазное яблоко серьезно повреждено. Я не уверена, что смогу восстановить его в первоначальном виде. С уверенностью могу сказать лишь то, что тебе потребуется амбулаторное лечение. Возможно, имплат. Но и тут я не возьмусь прогнозировать — это очень тонкое протезирование, а у тебя слишком сильно повреждены ткани. Прости.

— Тебе не за что извиняться. Просто это — проклятая планета. Как жаль, что эти чертовы паучьи цветы никто так и не додумался синтезировать.

— Жаль, — Стелла погладила ее руку. Затем заботливо поправила повязку на голову. — А теперь — спи. Я введу тебе лекарства. Ты должна отдыхать и выздоравливать.

В последний ее вечер в медицинском отсеке коммандер Шеллар принес в палату обычные двухмерные шахматы. И перед началом партии вскользь заметил о начале работы над синтезированием экстракта паучьих цветов.

«Вот оно — абсолютное счастье», — умиротворенно подумала Кира, делая классический ход Е2 — Е4.

fandom Strange Kingdom 2014

(Цикл «Хроники странного королевства»)

Кантор сразу понял, что за ним следят. Он давно научился ощущать посторонних не только по звуку. Может быть, опыт убийцы делал его подобным зверю, и он улавливал чужие запахи. Или способности шархи дали возможность осязать взгляды.

Кантор резко выбросил руку вперед, но его пальцы схватили воздух. А незваный гость… нет, он не скрывался.

— Мрк-мяяя, — мокрый нос обнюхал кулак мистралийца, а потом ткнулся точнехонько в пульс запястья.

— Кира… — выдохнул Кантор и погладил подставленный лоб одноглазой кошки. А что ему еще оставалось делать?

… — О-о-о, Диего, ты-ы-ы…

Конец фразы Кантор не расслышал. Тяжело расслышать что-то в шорохе крыльев.

— Летучие мыши?! — замахала руками Ольга.

— Сценарий, — ответил Кантор, рефлекторно перекатившийся на спину. Он отупело глядел, как хвостатый филей, распихивая во все стороны листы из папки, нагло мостится на полочку, недавно приобретенную четой дель Кастельмарра. Полка висела как раз над кроватью. Очень удобно, туда можно было положить недочитанный сценарий, поставить недопитую бутылку и бокалы…

— Дзынь!

— Ольга, обуй тапочки!!!

И револьвер тоже лежал на злосчастной полочке. Нет, он не выстрелил, но получить металлической рукояткой по переносице с полуметровой высоты — приятного мало.

— Куда еe? — Ольга, послушно надевшая тапочки, держала за шиворот покорную кошку.

— В окно! — ответил взбешенный Кантор.

— Да ладно тебе, — выставив животное за дверь, сеньора дель Кастельмарра неспешно продефилировала к пострадавшему супругу. А так как из одежды на ней были только тапочки, Кантор быстро отвлекся и от ушибленной переносицы, и от несносной кошки.

Следующей ночью ронять было нечего. Поэтому кошка Кира молча созерцала. И то, как Кантор раздевается, и то, как он целует свою жену, и то, как укрывается одеялом, ожидая супругу, и…

…И не было ничего. Просто Ольга воскликнула: «Ой, моя ж ты лапочка!!» — да и забрала кошку к себе. Под одеяло.

На следующий вечер Кантор успел захлопнуть дверь спальни прямо перед бесцеремонным кошачьим носом. Но проклятый слух то и дело улавливал топот мягких лапок, шорох и шелест. В общем, не спалось.

А утром результаты топота, шороха и шелеста предстали во всей красе — в виде разодранных на клочки нотных листов с недавно дописанной мелодией. И главной издевательской вишенкой являлась жирная дохлая крыса, лежащая посреди места преступления и не оставляющая сомнений в личности рецидивиста.

Кантор схватил нож. И револьвер — на случай, если преступник попытается скрыться бегством.

Но преступник не скрывался.

— Папа! Это киса! — Кира обреченной сосиской обмякла в объятиях счастливой Ро. И несмотря на то, что ручонки малявки цепко обхватили грудную клетку животного, а хвост и задние лапы волочились по полу, единственный глаз кошки блаженно щурился.

— Хрен с ними, с нотами! Главное, что я мелодию помню, — махнул рукой Кантор и, присев, почесал кошку между ушами.