Татьяна Мудрая - Девятое имя Кардинены

— Думает о себе по-своему, а с нами ведет себя в соответствии с нашим мнением. Эта то ли республика, то ли монархия и вообще-то живет только за счет наших пороков. Наркотики…

— Которые идут не лэнцам, а через их голову…

— Или при их посредстве…

— …христианским и безбожным кяфирам в Эрк и Эдин. Еще шелк. Трудно бывает понять, плачена за него пошлина или нет. Печати легко подделываются, а составителям таможенных деклараций и тем, кто их проверяет, неплохо бы выработать общие историко-эстетические критерии, чтобы отличать ординарные материи от уникальных.

— Насчет шелка помолчала бы. Кто одел всех своих кавалеристов поголовно в нижнее белье из сырца?

— Его поставки оплачены по низкой цене, потому что это в большой степени подарок. Что же до обвинения в роскошестве, неявно выраженного в ваших словах, — заявляю. Во-первых, практика русских в первую мировую войну показала, что платяная вша на шелке не гнездится: лапки соскальзывают. Во-вторых, мы имеем опыт их сюзерена и его великого деда, а также старых калмыков. Стрела, дротик и даже современная пуля, если она на излете, шелк не пробивают, а втягивают в рану, и потом ее легко очистить.

— Да ну! Проверяли?

— Именно. Конечно, из автомата стрелять не стоит. Самое злободневное — риск заражения крови намного снижается. Но мы слегка отклонились от темы. Третья статья контрабанды, самая широкая, — современная электроника на печатных платах.

— С маркой мейд ин Тайвань или Тьмутаракань?

— Верно. С маркой. Только не Тайваня, а Тайбэя. Кстати, Тайвань, Сайгон и Сингапур одно время лепили японские фирменные знаки.

— Бывает и честная торговля.

— Разумеется. Почти вся контрабанда из Эро честно и откровенно низкопробна. Однако мне достали два комплекта дистанционного управления для моих собак, сделанных для себя, а не для переброски к нам. Один мы распатронили в присутствии специалистов. Качество мало того что сравнимо с японским, — у тех нет даже аналогов. Совсем иной принцип работы. Вообще не цифровой.

— Какие я должен сделать из этого выводы?

— Ох, Лон-ини! Уж выводы-то я вам диктовать не осмелюсь.

Еще один разговор с ним — в начале следующего лета.

— В Лэне волнуются из-за проекта правительственного указа. Запрет на многоженство, калым и махр. Ну, и прочие устои.

— Но там ведь и две жены — редкость. Пусть разводятся со старухами и оставляют при доме как родственниц.

— Так было раньше. После войны много бедных вдов и незамужних девиц. Им что, век сиротеть? Пусть лучше по рукам разберут, чтобы детей народили. Выкуп пойдет в старую семью, тоже для нее не лишнее.

— Значит, этих твоих сирот будут в состоянии брать только те, кто богат, и, конечно, самых красивых.

— Конечно, — кивнула Танеида. — Зачем плодить нищих уродов?

— Кроме денег есть еще и любовь, по-моему.

— Хм. Как я убедилась, в Лэне есть лишь один, и довольно расточительный, способ брака, но в противовес ему — сотня методов дешевого и романтического умыкания невесты.

— Ну хорошо. Я… мы с Марэмом подумаем. Слишком много в Динане стало делаться по твоей указке. Вот и с кэлангским холодным оружием ведь твоя была рекомендация.

— Разве?

— И что мне теперь — указы сочинять и за дуэли головы рубить тем и этим, как кардинал Ришелье? Ей-богу, я до такого скоро дозрею, если ты не найдешь иного способа со всем покончить, и срочно.

— Срочно только вышеупомянутые указы пишутся. Почему-то думают, что запретить неугодное — значит с ним покончить или хотя бы сделать первый шаг по пути, тогда как…

— Изволь философствовать поменьше. Начали за половые извращения и аборты судить товарищескими судами чести, так сразу…

— … в то самое подполье ушли. Впрочем, вы навели меня на идею. Во имя Лэна я тоже… подумаю.

Была суббота — знаменательный день, когда Бог покончил с сотворением мира и довольно произнес: «А теперь можно и пошабашить», откуда и произошло, распространилось по всему миру это еврейское слово. По этому случаю праздного народу было на улицах достаточно, попадались среди него и бурые мундиры без погон, однако, как правило, вычищенные и выглаженные. Рядом, в Ларго, был их сортировочный лагерь, один из тех, насчет которых высказывался в свое время Роналт Антис, а в городе они ждали заграничных паспортов и виз, подрабатывали в конторах и на заводиках кто чем мог, ну и упражнялись на хозяевах новой жизни во владении холодным оружием.