Татьяна Мудрая - Девятое имя Кардинены

Что-то во мне замкнулось, будто пробежала искра. Я почувствовала все свои жизни сразу и с одинаковой силой. Раньше мне думалось, что за самовольный уход или, может быть, это из-за неуместного желания воплотить тройную мою цель сразу я теперь перехожу из одного моего существования в другое, точно в дурной бесконечности, не в силах зажать и власть, и возлюбленного, и дитя, рожденное от него, в одной горсти. И не могу охватить, уяснить себе общую гармонию бытия из-за непрестанных его мерцаний.

А теперь я поняла, что мне был поднесен дар. Ибо все мы живем в мириадах жизней: но это не как цепь, а как аккорд, в котором обычный человек слышит одну ноту. Есть одно рождение и одна смерть, которая захлопывает толстую книгу, подводит итог всем снам, страницам и странствиям, но посреди них целое богатство, даримое для научения. Только люди обычно этого не ощущают…

— Вот, девочка, возьми от меня в подарок колечко с камнем. Он там внутри, за «щитом». Все твои домашние о нем кое-что знают и поймут, что я… В общем, я и в камне иногда буду показываться, ты на него смотри, когда тоска одолеет.

Я зажимаю ее ручонку в кулак, чтобы древнему силту Магистра не срониться с тоненького пальца.

— А куда ты теперь пойдешь?

Мы стоим над обрывом. Вечер. Лес, поляна и Дом остались за нашими спинами. В глубине провала вспухает и шевелится тьма. Обычно по дну таких ущелий бежит река, но этой воды не слышно. Против нас — горный скат: он порос голубовато-зеленой травой, яркой, как витраж, и такой ровной, будто по ней отродясь не ходили. Из нее подымаются изящные ели, похожие на шахматные фигурки, с необычными слоистыми кронами — работа, достойная своего ювелира.

— Вот смотри. Солнце еще высокое, но когда оно упадет за вершину Сентегира, оттуда к нам протянется луч. Это тебе так покажется. А на самом деле то прямой меч: рукоять его лежит в вечных снегах, а острие окажется здесь, рядом с нашими подошвами. Прямой Путь. Ас-Сырат-ал-Мустакым. Я раньше не смела на него ступить, а теперь пришло время.

Она горестно шмыгает носиком.

— Ты же сорвешься и упадешь.

— Если отважусь — меня поддержат под локти. Только ты не смотри, ладно? Топай-ка домой, старшие уже вернулись из похода, корову подоили, яичницу зажарили и о тебе вовсю думают!

У меня девять имен. Танеида. Катрин. Та-Эль. Кардинена. Никэ. Хрейа. Киншем. Тергата. Тэйни, дитя которой играет во всех временах. У меня семь жизней. У меня в руке — три? семь? девять? — нет, много больше путей; все они кончаются рождением ребенка, и тогда начинается новый Путь, бесконечный.

Я познала и исчерпала себя. Я матерь человеков. Я свершение земных времен. Я связываю все узлы и открываю все дороги. Под картиной с моими лицами я кладу нить, на которую нанизаны тридцать три полных, круглых бусины. Замыкаю их в кольцо и на последней ставлю крест.

Вот теперь — действительно конец.

Счастливый?