Александр Владимиров: Кочевники

— И то, верно. Небо тому судья, — согласился старик.

Старшая жена притащила огромный казан и поставила перед сидящими. Арвай, достал огромный кусок мяса, жир с которого так и капал, и протянул вначале дервишу. Тот двумя руками взял его, но желание впиться в него зубами преодолел. Дождался, пока средний брат всем по куску даст.

— Куда и зачем ты идешь? — полюбопытствовал старик, поднося чашу с кумысом ко рту.

— К хану с хорошими вестями спешу, — ответил дервиш и впился своими зубами в мясо. Оторвал кусок и стал жадно жевать, словно и не ел вот уже больше месяца.

— А, что за вести? — спросил Арвай, понимая, что странник на них просто может не ответить.

— Духи предков сообщили мне, что война, которая идет между улусами, должна вот-вот кончиться…

От этих слов на лице старика появилась улыбка

— Хорошие вести ты принес мне, Ширэ Джиладкан. Добрые.

Едугею человек в лохмотьях и сером колпаке с первого взгляда не понравился. Он даже обрадовался, когда тот в юрту к деду зашел. Думал, еще чуть-чуть с Гаяром провозится, уже собирался гриву коня расчесать, так появилась мать. Сначала отругала за порванный халат, а потом, почти силком, заставила в юрту идти. Сел с дедом, рядом с ним он чувствовал себя увереннее. Влез в разговор, но получив подзатыльник, понял, что хоть и заслужил право присутствовать, говорить наравне со всеми еще не дорос. Пока старшие разговаривали, косился на дервиша, разглядывал его. Да и тот изредка посматривал на Едугея. Больше всего заинтересовал парнишку амулет, что висел на шее у нищего. На маленькой тоненькой золотой цепочке висел прозрачный камень. Попадались Едугею красные, бирюзовые, голубые и даже зеленые, но вот такого он, ни когда еще не видел. В амулете то и дело отражался огонь очага, и казалось, что камушек жил своей жизнью.

Когда Сумум-бек предложил дервишу занять лучшее ложе в юрте, чтобы тот смог выспаться перед дальней дорогой, нищий отказался. Путник взглянул на Едугея, потом посмотрел на старика и произнес:

— Ты, же сам хозяин просил, чтобы я у духов предков спросил, — проговорил нищий, — а для этого мне нужно уединение.

Спорить старик не стал. Взглянул на сына и приказал подыскать юрту. Тот встал, поклонился отцу и тут же ушел. Едугей хотел было последовать за дядей, но тайджи остановил.

— Сейчас Арвай придет, проводишь уважаемого.

Вскоре тот вернулся. Опустился на ковер. Молвил:

— Я выполнил вашу волю, отец. Нашел юрту для достопочтимого гостя. Цагаандорж согласился на ночь уступить ее для дервиша.

Тайджи взглянул на внука и проговорил:

— Едугей проводи Ширэ Джиладкана до юрты Цагаандоржа, да сам немедленно сюда возвращайся.

Не хотелось оставаться наедине с этим таинственным незнакомцем, но другого выхода у паренька не было. Пока до юрты шли, Едугей ни слова не проронил, лишь только изредка косился на амулет дервиша.

— Интересно, наверное? — спросил вдруг Ширэ Джиладкан, останавливаясь.

Едугай непроизвольно кивнул. Он бы сейчас с удовольствием убежал, да вот только ослушаться деда боялся.

— Вижу что интересно, — продолжал между тем дервиш. — Так и быть. Тебе скажу, только ты больше ни кому об этом не рассказывай. Хорошо?

Едугей хотел было ответить, но рот словно парализовало. Оставалось только кивнуть.

— Вот и ладно, — проговорил нищий. — С помощью этого амулета, я общаюсь с духами предков.

Ширэ Джиладкан поднес руку к украшению и уже хотел, было, его снять, но парнишка вдруг рванул с места и убежал. Дервиш рассмеялся, он чувствовал, что любопытство заставит вернуться парнишку, тем более вряд ли тот упустит момент посмотреть, как нищий будет общаться с духами.

Его смех привлек внимание хозяина юрты, тот вышел, оглядел гостя и произнес:

— Мой дом твой дом. Проходи, гость дорогой.

Ширэ Джиладкан вошел в юрту. Жилища Цагаандоржа ничем не отличалось от других. Посреди юрты очаг, вдоль стен скромная утварь. Вот только женщина в ней была, наверное, давно. Дервиш почувствовал каким-то шестым чувством, что Цагаандорж здесь жил совершенно один. Отшельник. Ширэ Джиладкан посмотрел на Цагаандоржа и уточнил, знает ли тот распоряжение тайджи? Получив утвердительный ответ, нищий улыбнулся и попросил его оставить одного.

Цагаандорж пятясь, ушел из юрты. Животный страх, перед человеком, общавшимся с духами предков, был сильнее, чем любой приказ тайджи, тем более Арвай обещал, что эту ночь он — Цагаандорж проведет в юрте вождя племени.