Галина Тер-Микаэлян - Face-to-face

— Октавиан Август — мужчина, он все себе может позволить.

— Ладно, котятки, — смеясь, проговорила Наталья, — я потом послушаю вашу Джульетту, а сейчас бегите играть дальше и дайте мне отдохнуть — ноги гудят.

Она ополоснула ноги холодной водой, съела тарелку присланного Зарой плова и села в кресло-качалку смотреть телевизор, убавив звук до минимума, чтобы не разбудить отдыхавшую Халиду. Ей хотелось думать о чем угодно, но только не о сегодняшней ночи, однако мысли сами лезли в голову. От этого перехватывало дыхание, тело сжимала сладкая истома, нетерпение теснило грудь. Его руки, его тело…

Неожиданно Наталья уснула, да так крепко, что даже веселые молодые голоса за окном не заставили ее очнуться. Анвар с Гульнарой, проводив Таню после кино, хотели было зайти в дом, но, узнав от близнецов, что Халида спит, решили ее не беспокоить. Проводив их немного, Таня вернулась и, войдя в столовую, какое-то время стояла неподвижно, глядя на забывшуюся сном мать. Словно ощутив ее присутствие, Наталья неожиданно вздрогнула, открыла глаза и, встретив холодный взгляд дочери, не сразу поняла, где находится.

— А, ты вернулась, — сказала она, сев прямо и постаравшись принять строгий вид. — Опять накрасила глаза!

— Ага, — спокойно кивнула Таня, — накрасила. А ты опять проспала утром.

Это было справедливо, но Наталья вспыхнула.

— Не надо меня упрекать! Я работаю весь год с утра до вечера и имею право хотя бы в свой отпуск отоспаться утром!

— Тогда не надо было обещать вчера. Хотя мы, конечно, тебя даже ждать не стали — я сразу же объяснила, ребятам, что с тобой невозможно иметь дело.

— Со мной? Невозможно? — от насмешки, звучавшей в голосе дочери, лицо Натальи пошло пятнами.

— Невозможно, — ледяным тоном подтвердила Таня. — Зачем ты вообще решила сюда приехать?

Нет, ей не хотелось так разговаривать, совсем не хотелось! Но то, что она сейчас явственно увидела в мыслях спящей матери, было ужасно, было невыносимо, от этого хотелось кричать криком.

— Я… — растерявшись, Наталья неожиданно заговорила жалобным тоном: — Ты же сама хотела, чтобы мы этим летом были все вместе — ты, я и папа.

— Я не про нас спрашиваю, а про тебя. Зачем тебе понадобилось сюда приезжать? Зачем?

— Таня! — разбуженная их голосами Халида стояла в дверях своей комнаты, запахивая халатик на выпирающем животе. — Танюша, в чем дело? Почему ты так кричишь на маму?

Наталья заставила себя саркастически улыбнуться.

— Не волнуйся, Халида. Как оказалось, я действительно мешаю своей дочери жить.

Буркнув что-то, Таня отвернулась, а Халида вздохнула:

— Танюша сегодня утром даже в общежитие бегала.

Глаза Натальи округлились:

— В общежитие? Зачем это?

— Узнать, почему ты не идешь — вы же договорились. Ты ведь бегаешь утром по дороге у моста, а там машины, мало ли что, поэтому Таня беспокоилась. Вахтер сказал ей, что ты еще не выходила, и она вернулась. Почему бы тебе не бегать через луг? Тропа там хорошая, ровная.

Щеки Натальи багрово вспыхнули от стыда — так дочь из-за нее волновалась?

— Я проспала. Очень извиняюсь, но так уж получилось, — отводя взгляд, смущенно сказала она, но тут же рассмеялась и шутливо вскинула кверху руки, словно решила сдаться: — А в остальном признаюсь, и можете надо мной смеяться: через луг днем не хожу, потому что боюсь коров. Боюсь, и все тут, ничего не могу с собой поделать.

— Боишься коров? — изумилась Халида. — Коров?

— В детстве я прочитала в одной книге, как разъяренный бык убил мальчика, и с тех пор у меня засело в мозгу.

— Наташенька, здесь у нас никогда ни один бык не напал на человека.

— У меня уж если что засело с детства, то это уже до конца жизни.

— Волк съел Красную шапочку, — хмыкнула Таня, — а Синяя борода убивал своих жен.

Разумеется, ей хотелось поддеть мать, но Наталья решила не реагировать.

— Кстати, Халида, — сказала она, — я видела твою маму, она сказала, что сегодня не сможет зайти — ей нужно к подруге. Что-то связанное с инжиром, я точно не поняла.

«Ильдерим! — эта мысль ворвалась в мозг и чуть не заставила ее покачнуться. — Ильдерим будет ждать меня сегодня ночью».

Таня пристально смотрела на мать.

— А, хорошо, — кивнула Халида, — а то я смотрю, что уже темнеет, а ее все нет. Знаешь, я стала такая беспокойная, после…

Голос ее неожиданно дрогнул, Наталья поспешно обняла невестку.

— Это из-за твоего положения, не думай ни о чем, родная, думай только о ребенке. Я помогу тебе с ужином и пойду. Танюша, — она повернулась к дочери с таким видом, словно между ними не было никакой размолвки, — позови, пожалуйста, девочек ужинать.