Галина Тер-Микаэлян - Face-to-face

— Хорошо, малыш, беги, загорай. Я тоже побежал — ко мне должны подъехать.

Наталья торопливо шагала по широкой дороге, огибавшей обширные луга. Трасса эта была проложена от общежития до железобетонного моста через пропасть, когда началось строительство научно-экспериментального комплекса, и по ней грузовики доставляли на базу ученых все необходимое, минуя совхоз. В начале мая дорогу покрыли асфальтом, но уже теперь его ровная серая поверхность покрылась трещинами из-за прораставшей травы. Поэтому, направляясь к дочери утром или днем, Наталья непременно надевала кроссовки — в них можно было, не обращая внимания на колдобины, минут за двадцать пять добежать от общежития до моста и оттуда неторопливым шагом пройти по совхозным улицам до дома Халиды. Конечно, гораздо быстрей было бы пересечь совхозный луг по протоптанной старожилами тропе, но там с зари до заката паслось стадо совхозных коров, которых Наталья, как истинная горожанка, слегка побаивалась. Вечером, когда этих мирных четвероногих животных загоняли на ферму, она возвращалась в общежитие короткой дорогой, а Халиде с Фирузой, удивлявшимся поначалу необычности ее утреннего маршрута, доказывала, что с точки зрения современной медицины бег трусцой является панацеей от всех бед. Конечно, ничего особо зазорного в ее страхе перед коровами не было, но в присутствии дочери Наталье почему-то не хотелось признаваться в своей маленькой слабости.

Нынче, однако, она так торопилась поскорее закончить разговор с мужем, что выскочила из общежития в высоких танкетках, и уже минут через пять нога ее застряла между двумя вздыбившимися кусками асфальта. Пришлось остановиться и осторожно вытаскивать танкетку, чтобы не оторвать подошву-платформу. Рядом притормозил грузовик, и знакомый шофер, не заглушая мотора, указал на свободное сидение рядом с собой. Наталья отрицательно мотнула головой — карабкаться в кабину по грязным высоким ступенькам ей не хотелось, — и грузовик умчался, оставив в воздухе облако пыли и запах выхлопных газов.

Однако на полпути левая танкетка вновь угодила в одну из колдобин — настолько глубокую, что пришлось дергать изо всех сил, чтобы оставить при себе хотя бы ногу. Подошва так и осталась в расщелине, и теперь новая обувь была безнадежно испорчена. Не решившись идти босиком по неровному горячему асфальту, Наталья долго ковыляла, припадая на левую ногу, которая была теперь на добрых десять сантиметров короче правой — как назло ни одной машины мимо больше не проехало.

Ей удалось добраться до моста лишь в половине третьего. К этому времени пакет, в котором лежали пирожки с капустой, начал издавать неприятный прогорклый запах. Наталья принюхалась и, размахнувшись, в сердцах швырнула сумку в пропасть, а потом стала думать, что делать дальше — не шлепать же по людным совхозным улицам в укороченной танкетке. Любая попутка подбросила бы ее до дома Халиды, но вокруг все словно вымерло — ни грузовиков, ни легковушек. А дети наверняка уже вернулись с пляжа и обедают, все недоумевают, куда она, Наталья, могла подеваться — решат, что заблудилась, и пойдут ее искать, а когда найдут, то Танька непременно скажет что-нибудь ехидное вроде «Спасибо, твои пирожки нам очень понравились, мы на озере только ими и питались».

При мысли об озере и пирожках с пересохших губ Натальи внезапно сорвался стон — она вдруг вспомнила, что в брошенной в пропасть сумке с пирожками лежал еще и ее новенький шелковый купальник-бикини. Импортный купальник, ни разу не надетый, за которым пришлось два часа простоять в очереди в Гостином Дворе! И так нелепо выбросить его своими же руками, мало ей было оторвать подошву у танкетки!

Женский голос позвал издалека:

— Наташа! — Фируза, спешившая в ее сторону, дважды махнула рукой. Наталья, тотчас же сделав бодрое лицо, вежливо поздоровалась:

— Здравствуйте, вы откуда идете?

Мать Халиды подошла ближе и остановилась.

— Я тебя с утра искала, — глухо произнесла она, глядя в сторону, — сначала думала, ты будешь на озере, потом зашла к Халиде, а тебя все нет и нет, — взгляд ее быстро скользнул по лицу молодой женщины, потом уперся в ее ноги. — Что это у тебя с туфлей?

— Маленькая авария — подошва отлетела, — Наталье совестно было жаловаться на свое глупое невезение, поэтому она говорила нарочито шутливым тоном. — Босиком идти больно, попуток нет, а ковылять в таком виде по улицам неприлично. Стою вот и размышляю. А зачем вы меня искали, что случилось?