Павел Буркин: Обречённые. Том 1

— Отставить шуточки! — снова прогремел голос в динамиках. — Довожу один раз, кто не понял, его проблемы. Повторять для вас, ублюдки, не буду! По мне, дегенераты, вас следовало бы перестрелять, или на стульчак электрический посадить. Но на ваше счастье, смертной казни в Свободном Мире нет, и не будет. По закону мы сошлём вас в Резервацию. Моя инструкция — это ваш шанс на выживание. Итак, первое. Мы высадим вас в самом чистом месте, где вы, свиньи, не сдохнете сразу и сможете адаптироваться. Но и там первое время глубоко дышать нельзя. Воздух в Резервации — агрессивная среда из собственно воздуха, дыма, испарений токсичных веществ и мутировавших бактерий. И фон там неплохой — местами до двадцати рентген в час, но в основном не больше полурентгена, а там, где мы вас высадим, и того меньше… Но вам с непривычки мало не покажется.

— Может, микрорентген? — вопросил единственный, кому Эрхард мог хоть как-то сочувствовать, невысокий щуплый паренёк без видимых патологий. Впрочем, наверняка Комитет что-то нащупал, раз он тут оказался. «А он ещё и образован!» — удивлённо подумал историк.

— Не перебивать, уроды! Сказал, рентген — значит, рентген. Такие придурки, как ты, изжарятся там за час. Но в целом фон терпимый, всего в двадцать раз больше нормы. То есть долго вы всё равно не проживёте, но сразу не подохнете. Мой вам совет — не суйтесь на восток Зоны, где хуже всего. Что касается воды: в чистом виде воду Резервации пить нельзя, вся вода отравлена отходами производств, заражена бактериями, зачастую не имеющими аналогов у нас, и также радиоактивна. Почва тоже заражена всякой химией: босичком ходить не стоит, если не хотите лишиться ног. Вопросы, мать вашу факовую разными способами?

— Слышь, начальник, — спросил «курильщик», не забыв пинком загнать Эрхарда в лужу рвоты. — А чё за дрянь такая — радиация?

— Я вам не яйцеголовый, подонки, — раздался голос. Ещё один импульс заставил всех взвыть. Наслаждаясь произведённым эффектом, инструктор продолжал: — Это такое дерьмо, от которого у вас, дармоеды, сперва вылезут волосы и сдохнет то, что между ног. Потом вы станете блевать кровью, а затем откинете копыта. Но самое плохое, что там есть — это местные. Вам повезёт, если вы встретитесь с такими же ублюдками, как вы сами, выброшенными раньше. Но люди там быстро дохнут, за редким исключением. А те, кто там родились — уже не люди, хоть и говорят на своём ублюдочном русском. Среди них попадаются двухголовые, хвостатые, четырёхглазые, вообще невообразимые твари, какие и описать-то невозможно. Они вас разорвут и сожрут, не поморщившись. Тем более, что оружия вам не положено.

— Как не положено? Если есть чудища, должны дать стволы…

Ещё импульс, так как лежали теперь многие, вызвал не стоны, а прямо-таки звериный вой. Сам Эрхард чувствовал себя так, будто его долго избивали полицейскими дубинками и пытали шокером впридачу. Во рту стало солоно, он сплюнул — красное… Уроды!

— По закону, никакое огнестрельное оружие не должно попасть в Зону и достаться местным. Хотя ещё со времён России там, вроде бы, уцелели склады всякого барахла — если повезёт, вы даже танки допотопные найдёте, только вот горючки — того, они на нефтепродуктах ездили. По-хорошему, проживёте вы, суки, ровно столько, на сколько вам дадут воды и еды, ну, ещё старые противогазы получите. Только помните, что надолго их всё равно не хватит. Так что мой вам совет, твари — понемногу, чтобы сразу не подохли, привыкайте к местному добру. Так протяните подольше, ясно, свиньи?

В динамиках зазвучал злобный, издевательский смех. Нрав у капитана был мерзкий, да ещё почти абсолютная власть над «пассажирами», по крайней мере, на время полёта.

— Мы влетаем в Резервацию! — издевался он. — Просьба пристегнуть ремни и не покидать кресел до самой посадки!

В грузовом отсеке не было иллюминаторов, изначально он предназначался для различных грузов, которые, понятно, не имели глаз, а заключённых никто не собирался радовать бесплатным аттракционом. «Туристы», те хоть деньги платят, а от этих никакого толку. Но машина явно сбрасывала скорость и высоту, все многочисленные устройства теперь гудели тише и тоном ниже.

— Приготовиться! Начинаю отсчёт! Десять, девять, восемь, семь… Три, два, один…

Пол грузового отсека провалился вниз, раскрылся наподобие бомболюка. Эрхарда опутала слепящая мгла, в лицо ударил стылый, влажный, вонючий воздух. Он был наполнен зловонием гнили и какой-то химии, от него сразу запершило в горле и в носу, на глаза навернулись слёзы…