Сергей Беляков - Остров Пинель

Скоро конец моим мытарствам. Завтра я увижу Крекера.

…Город погружается в темноту. Любопытно, как я приспособился в последние дни чувствовать время без часов. Сейчас, например, около восьми…

Я стою на противоположной стороне от дома, в котором находится оффис Каммингса. Монументальность здания удивляет. В Штатах такой наверняка стоит с пол-миллиона… Четыре спальни, три ванных комнаты, гостиная, семейная, наверняка есть и игровая в подвале…

Подвал.

Точно. Три небольших окна в колодцах. Я готов поклясться, что в подвале горит неяркий свет. Или камин.

Поднимаюсь на крыльцо. Вокруг – никого. Незапертая дверь не удивляет. Так же было и в первый раз, правда, тогда был ясный день…

Лестница в подвал – узкий провал с крутыми ступенями. Я замираю в вестибюле на несколько мгновений, напряженно вслушиваясь в тишину дома.

Похоже, никого.

Спускаюсь вниз и замираю у стены. Приглушенный свет, который я заметил с улицы, горит где-то в соседней комнате. Неплотно прикрытая дверь словно приглашает меня… К очередной неприятности?

Плевать.

«Каммингс – ключ к разгадке».

Цемент пола холодит ноги даже через подошвы кроссовок, при том, что на улице, невзирая на поздний час, еще стоит жара. Дверь еле слышно скрипит. Я обливаюсь потом от напряжения, хотя мог бы уже и привыкнуть… Все последние дни состоят из череды событий, словно преследующих одну цель – угробить мою нервную систему.

В комнате за дверью тускло горит настольная лампа.

Стол с компьютером. Его экран темен. Два стула, архаическое кожаное кресло. Пепельница с окурком сигары, но табаком в воздухе не пахнет, значит, вентиляция работает качественно. Слабый свет лампы почти не попадает на размытые пятна вдоль стен, которые оказываются шкафами, заполненными страшноватого вида инструментами и приспособлениями. Посреди комнаты – три прозекторских стола из нержавейки. Над каждым из них – мощные медицинские софиты, какие-то кабели, шланги… Мой взгляд фиксирован на этих столах, я не могу от них оторваться. Медленно-медленно, боясь задеть что-либо в полутьме, я продвигаюсь вдоль шкафов по направлению к письменному столу.

Громкий стук сердца. Покалывание в кончиках пальцев – симптом приближающейся паники. Загоняю ее в бутылку; мне надо использовать этот шанс, надо попытаться выяснить, обнаружили ли Каммингс и Розен взаимосвязь между Халиас и экстрактом, из которого затем выделили 32108, приведшую к оживлению кадавра, или эта связь – плод моего воображения…

«Каммингс – ключ к разгадке».

Псевдо-Каммингса убили незадолго после того, как я пришел сюда в первый раз.

Кто и зачем?

Кому понадобилось показывать мне подставного, который дал мне ниточку к 32108? Зачем меня подталкивали к прошлому, заставили вспомнить о тестировании 32108? При чем здесь Интерпол, зеленоволосый санитар?

Я покрываюсь испариной.

Крекер.

Им нужен не я, а Крекер. Им нужно то, что у него собрано по «Каликсе», по 32108… Но он исчез, скрылся. И они использовали меня.

Я служил наживкой в ловле Крекера.

Поэтому я и остался в живых – вернее, меня оставили в живых… Пока. До того, как разыщут его.

Рука натыкается на что-то упруго-холодное. По-нехорошему холодное.

Сосуд с паникой разбивается вдребезги. Сердце торопится выпрыгнуть наружу, что в свете последних моих умозаключений отнюдь не кажется ему абсурдным.

«Что-то» представляет собой внушительных размеров пластиковый мешок, подвешенный к потолочному монорельсу, конвейеру наподобие тех, которые установлены в химчистках. Мне недостает света для того, чтобы хорошо разглядеть его содержимое. За ним темнеют еще несколько таких же мешков…

Бросаюсь назад, ко входу в комнату, Где-то тут должен быть общий выключатель… Плевать, если свет будет заметен с улицы – рассудок отказывается сотрудничать.

Щелчок выключателя.

Беспощадный свет ламп дневного света.

Емкости, сделанные из толстой прозрачной пленки, наполнены белесовато-мутной жидкостью, в супной густоте которой плавают…

Нет, этого не может быть…

Из первого мешка на меня уставился глаз, притороченный нитью глазного нерва к черепу, как вертушка йо-йо… Все остальное – я уже понимаю, что представляет собой ОСТАЛЬНОЕ – словно разъедено, растворено в туманящейся субстанции… потревоженный моим толчком череп неторопливо покачивается в ней, шевеля в приветствии нитями… Нервов?

В другом мешке я вижу конечности. Ногти – они словно продолжают расти, длинные, неестественно-белые, на руке, тянущейся из… Из ничего. Торс отсутствует: есть еще что-то вроде ноги, и чуть дальше – снова череп, обрамленный ужасной прической из нитей-нервов…