Михаил Федоров: Искатель. 2014. Выпуск №4

Заметил, как обменялись продолжительными взглядами Балыков с Кисуневым, и неожиданно для себя сухим, чуть надтреснутым голосом заговорил:

— Я сегодня за начальника. Поэтому жду от вас действий.

— Да магазин у нас рядом, — засуетился Кисунев.

— Убавьте прыть! Обмывать свою должность с вами не собираюсь, — сказал Комлев.

— Да мы понимаем…

— Лучше объясните мне, почему вчера на вытрезвление доставлено так мало? Что случилось?

Милиционеры тяжко молчали и переглядывались.

— Или у вас так положено, когда начальство болеет, то работаете спустя рукава?

— А че, Балык у нас телепат. Он все знает за день, накануне чувствует, — Кисунев хлопнул по плечу соседа.

— Ну, не успели мы вчера, машина поломалась. Погнались за двумя, они от нас. Мы через овраг, напрямик, долбанулись на выбоине и кардан полетел, — стал объяснять Балыков.

Комлев вопросительно посмотрел на верзилу. Тот кивком блеснувшей макушки подтвердил сказанное.

— Раз опрохвостились, значит, сегодня будете наверстывать. Машину-то починили?

— С утра не вылазил из-под нее. Но вроде фурычит и бегает, — буркнул Бусоргин.

— Тогда за дело.

— Значит так! Мы зибиваем трезвяк и свободны. Верно? — спросил Кисунев.

— Ну, что ж. Тогда я сам хочу посмотреть, как вы работаете.

— Поедете с нами? — разинул рот Балыков.

— А что?

— Тогда будем вас ждать. Скоро алкаши со смены поползут, — сказал Балыков.

Милиционеры вышли.

«Врут, прохиндеи, — подумал Комлев. — Ничего у них не ломалось. У нас тоже такой шоферюга был. Стоит только ему сказать «пора выезжать», как в ответ услышишь «а я поломался».

У стола Комлева вытянулись дежурный Крячко и его сменщик старший лейтенант Пустоболтов.

— Крячко дежурство по вытрезвителю сдал!

— Пустоболтов дежурство принял!

— Кстати, меня зовут Афанасий Герасимович, — Комлев протянул руку цыганистому щеголю.

— Альберт Владимирович, — ответил Пустоболтов и с готовностью спросил: — Будут ли какие указания?

— Да какие там указания… Работайте.

Офицеры вышли. Дверной проем снова заняла Татьяна Исидоровна.

— Афанасий Герасимович! Вот сообщения на помещенных к нам вчера.

Комлев взял коричневые бланки с красной диагональной полосой, полистал:

— Что с ними делать?

— Подписать. И мы их тут же разошлем по организациям.

Комлев аккуратно подписал бланки и возвратил.

— Как, все?..

— А что еще.

— Фуфаев обычно их у себя придерживал и только через день-другой отдавал.

— А чего их придерживать?

— Ну, как вам сказать… — протянула она, опустив глаза.

Комлев вдруг вспомнил про бородача:

— Да, кстати, как фамилия художника? Знаете, бородатый такой?

Татьяна Исидоровна просмотрела пачку и вытащила за уголок одну из бумаг:

— Вот. Шкарпетин.

— Он ко мне тут заходил. Оставьте пока, — сказал Комлев.

Из коридора раздался крик: «Афанасий Герасимыч! Поехали! На подбор!»

— Иду, иду, — заторопился Комлев.

Закрыл сейф, надел плащ и через минуту был у окутанной едким дымом машины с надписью на будке «СПЕЦМЕДСЛУЖБА». Над рулем неуклюже громоздился Бусоргин, другие милиционеры переминались с ноги на ногу у капота. Как только Комлев залез в кабину, они тут же попрыгали в будку.

Машина заурчала, отсалютовала оглушительным хлопком, свернула к извилинам железобетонных массивов. Вдоль серо и монотонно тянулись заводские заборы, жилые дома, громады фабричных зданий. Можно было подумать, что едущие совершают экскурсию по городу, но никак не озабочены поиском пьяных.

Вдруг автомобиль добавил скорости, шустро устремился к перекрестку и резко затормозил перед самым тротуаром. Выскочили Кисунев и Балыков. Кинулись к отчаянно заметавшемуся на углу мужчине. Тот, пытаясь убежать, рванулся в сторону, но тут же оказался в цепких ручищах милиционеров, затолкавших его за железную дверцу.

«Ну что ж, ловко», — подумал Комлев. — А гражданин-то на ногах держится неуверенно, мог под проходящий транспорт угодить».

Сержанты вновь вышли на угол, огляделись по сторонам, но, ничего подходящего не приметив, вернулись. В кабине заверещала рация. Бусоргин поднял трубку:

— Колыма слушает. В дом культуры и трамвайное депо? Понял. Мигом обслужим, — повернулся к Комлеву. — Два вызова.

Резко развернул машину и поехал к возвышавшейся вдали башне с серпом и молотом на шпиле. Въехав мимо колоннады в лепную арку, остановился. Кисунев и Балыков вновь спрыгнули на асфальт и заспешили к входу в дом культуры. Через минуту они уже вели чуть тепленького работягу — грязнолицего мужичонку. Тот, забросив руки на шеи сопровождавших, низким голосом выводил: