Елена Горелик - Земля мёртвых душ

Мага шатало, глаза у него то стекленели, то становились безумными. Воин с фронтира. Такой в пьяном угаре может сотворить что угодно. Или языком лишнего наляпать. Пришлось скормить ему бегемотью дозу валерьянки. Пусть лучше у него поутру будут мешки под глазами и почки поболят, чем нас всех загребут по доносу добрых соседей. Дойлен и Рогг оттащили задрыхшего мага к его фургону, и только тогда мы смогли перевести дух.

Людям всегда обидно узнавать, что они проливали кровь за нелюдей. Есть скромная надежда, что этот маг-воин, тот ещё манипулятор и интриган, сможет помочь родному миру. Даже жаль, что я этого не увижу.

…Через двое суток открылись Врата.

Столица была прекрасна. Без всяких скидок и натяжек.

Из всех виденных здесь городов этот выделялся неподдельной красотой. Полоса земли между подножием невысокой горы и лазурным морем, представлявшая собой прекрасный парк с громадными дубами, распланированный между зданиями. Два островка с чудесными домиками, соединённые с берегом прекрасными ажурными мостами. И наконец потрясающий архитектурный ансамбль на вершине горы. На явно искусственно срезанной вершине горы, если точнее, потому что я, кажется, узнала ландшафт… Нет, мне самой ни разу не приходилось отдыхать в Дубровнике, но мои знакомые как раз в то злосчастное прошлогоднее лето ездили. Оставили кучу денег, привезли загар, массу фотографий и фразочку: "Та же Ялта, только дороже". Так вот, именно на их фото я и увидела город, лентой вытянувшийся по побережью у подножия горы. Только в нашем мире на вершине стояла старинная крепостица, а здесь гора подверглась более глубокому преобразованию. Ландшафтные дизайнеры их княжеских высочеств отработали свою зарплату на пять с плюсом, превратив неказистую возвышенность в сказку. В воплощение рая земного. В застывшую в камне музыку, сошедшую с нездешних высот… Что мне напоминали эти чудесные шпили? Я бы сказала — всё. И барокко, и изысканность готических соборов, и эльфийскую стрельчатую ажурность с картин иллюстраторов фэнтези, и холодное изящество Эрмитажа. Словом, ни одна из наших культур не создала ничего, достаточно похожего на…это. Тем более, что там было очень мало прямых линий. Отсюда, снизу, открывался совершенно фантастический вид. Я даже расчехлила свой шестидюймовый монстрофон и принялась нащёлкивать фотографию за фотографией, чем привлекла к себе ненужное внимание посторонних. И так, вместо того, чтобы чинно притулиться за городской чертой в очередном временном лагере, мы нагло потащились в город. Местные смотрели на провинциалов как и положено смотреть столичным жителям на "понаехавших", а коллеги по путешествию без особой приязни оглядывались на наш побитый жизнью фургон и уставших лошадок. А ну как в пупе земли на всех места не хватит?

Но нет. Фургоны попутчиков, возжелавших городского комфорта, остались в купеческой слободе, где было достаточно постоялых дворов на любой кошелёк, а мы уверенно ехали через фешенебельный центр дальше, в район казарм городского гарнизона и домов офицеров княжеской гвардии. На нас косились, фыркали, манерно тыкали мизинцами в нашу сторону: обшарпанные путешественники оскорбляли взоры благородных магов и магичек. Но Дойлену и на это было плевать, а я так увлеклась фотосессией, что чуть было не прозевала предупреждение от дорогого друга.

— Спрячь это и сама в фургон спрячься, — не без тревоги в голосе проговорил он.

Я огляделась. Слева, перекрывая собой сверкающую ленту моря, высилось здание… Как бы помягче выразиться… Словом, фантазия Сальвадора Дали в исполнении Иеронима Босха, если хоть на минуточку представить последнего в роли архитектора. Шедевр сюра а-ля средневековье. Складывалось впечатление, что автор проекта либо изначально был психически нездоров, либо накурился какой-нибудь особо забористой травки. Здание производило тяжёлое впечатление, и с такой силой, что действительно захотелось спрятаться, проехать это место как можно скорее. Напоследок запечатлела его парой торопливых снимков и, отключив смартфон, всунулась под полог.

— Что это было? — спросила я, когда чудо шизоидной архитектуры скрылось за густыми дубовыми кронами.

— Гадючник, — без особой охоты ответил Дойлен.

— Что, что?

— Высшая магическая школа, — уточнил дорогой сосед. — Для сливок общества.

Когда я слышу это словосочетание, всё время хочется уточнить, что, если речь идёт о людях, то наверху обычно плавает… в общем, не сливки.