Степан Кирнос - Город бога [CИ]

Огромное облегчение и чувство свободы нахлынули волной спокойствия на душу, но никак не уняли боли по всему телу. Данте поднялся и как только собирался рухнуть от пригвоздившей его боли, его подхватил на руки Яго.

— Отведи… ме-меня к… Сериль, — пробормотал коммандер. — И-илья.

— Да, вижу, — угрюмо отчеканил брат и заметил на плече Данте маленькое устройство, похожее на пуговицу и увидел, как из кармана балахона Ильи торчит окровавленный планшет, с карточкой от всех дверей во дворце. — Видимо Конвунгар его отправил за нами, когда мы пошли не потому пути. И поставил на тебе этот датчик. Удивительно, как он нас нашёл, когда рядом с тобой электромагнитка сработала.

Яго подтащил брата к девушке и посадил его на жертвенную плиту.

— Се-Сериль, — хватая маленькими глотками, воздух от ломи лепечет Валерон, пока его брат принялся её вытаскивать из оков, отойдя к трупу «Кумира», чтобы снять с него ключ.

— Ты пр-пр-пришёл за мной, — худые уста девушки, белые от мороза, выдают слабый голос.

— Д-да, Сериль, — слабый голос парня едва слышен в разлихих порывах ветра. — За то-тобой, хоть на-на край св-света.

Едва только губы Валерона сомкнулся, он ощутил, как боль всё же взяла над ним власть, усилившись изнеможением, и он повергнулся рядом Сериль, обратив взгляд заморившихся изумрудных очей в её глаза.

— Проклятье! Данте! Брат!

Уходя в забвение, коммандер краем уха услышал лопасти вертолёта, как он приближается, и уже когда на его глаза кинулась пелена, и тьма начала сгущается во взгляде, Данте смог едва-едва различить образ борта корабля, вырвавшегося из поднебесья.

Глава одиннадцатая. На борту «Весёлого Роджера»

Глава одиннадцатая. На борту «Весёлого Роджера»

Спустя два часа. Корабль.

Через поднебесье в облаках, как в пучинах морских плывёт огромный корабль — чудо из чудес ушедшей эпохи, возрождённое из обломков прошлого благодаря Империи и поставленное ей на службу. Отчасти он напоминает авианосец, только борт по краям усилен пузатыми двигателями, как и его корма, с которых линию чертит голубое пламя, несущее посудину вдаль. Его чёрный корпус блестит и переливается бликами, отражёнными от солнца, над которым тихо плывёт весь воздушный флот Рейха. Его палуба схожа с теми, что на авианосце, толь с неё могут стартовать и уместиться едва ли больше четверых истребителей, а вот рубка намного больше и величественнее, чем-то напоминания готическое строение, с устремлёнными крышами и такой же гротескной отделкой. Практически у грани бортов виднеются уставленные в небо чёрные стволы, и способные залить неприятеля зенитным и ракетным огнём.

Корабль продолжает свой безмятежный путь, давно покинув зону боевых действий, тихо и мирно пробираясь над земной твердью.

В каюте слишком безмолвно и молчаливо, только небольшое шипение и бурление устройства, схожего на капельницу, прерывает дух безмятежности, от потолка до пола накрывший комнату. На одноместной кровати, укрытой зелёной толстой простынёй, уложен парень, к правой руке которого тянутся прозрачные трубки и, завиваясь у конечности, впиваются под кожу острыми иглами. Из окна, которое у его головы, на измученное, покрытое царапинами и подтёками лицо, но отмытое от сажи льётся свет, и смотрят густые белоснежные облака. Его тело покрыто весьма обычными одеждами, которые сменили разбитую броню, лёгкими, чтобы не нести больше страшной боли — алая туника и невесомые штаны из фланели белой расцветки.

— А-а-ргх, — слабо, практически невесомым шёпотом сорвались слова пробуждения с уст парня, который поспешил открыть свинцовые веки, обратно стремящиеся захлопнуться.

Но сила воли сильнее желания продолжить сон и утонуть в объятиях Морфея. Первое, что смог различить парень, это как на него смотрит большое коричневое пятно, не различимое через пелену на глазах, но со временем оно обрело все присущие ему образы и контуры и стало видно, что это стенка, облицованная тёмно-коричневым дубом. Парень слегка приподнялся, и тупая отдалённая боль пронеслась по телу, проникла в каждую его часть, заставляя снова рухнуть на простыню и смять постель под собой, но, всё же попытавшись снова, подтаскивая себя локтями, он смог чуть приподняться и осмотреться. В его поле зрения попал большой шкаф, набитый снизу доверху книгу, поставленный у другой стенки, а после взгляд скользнул у окна и заприметил большой стол, на котором тень отбрасывает внушительный глобус и перо в чернильнице. Внезапно парень перевёл внимание от просмотра комнаты и уставился на скрипнувшую резную светлую дверь, которая резко распахнулась.