Алексей Большаков - Получить статус Бога

— У нас не принято бросать товарищей в беде, — обычно я не распространяюсь о любовных историях, но сегодня особый случай: нештатные ситуации в космосе должны исследоваться досконально для извлечения опыта и предупреждения ошибок в дальнейшем. Расследование вел методичный Штольц, и отвертеться от рассказа не представлялось возможным. — У нас не принято бросать товарищей в беде, и, едва заметив исчезновение Сашки, я предупредил Отрепьева и отправился на поиски.

— По тропинке, уходящей в сторону леса? — уточнил Штольц.

— Не лыком шиты: прекрасное видим, и к тонкому и чистому прикасаясь, сначала руки с мылом моем, — я указательным пальцем вернул нижнюю челюсть Кольки-стажера в положение «закрыто». — Двинулся по тропинке, и скоро вышел к легкому одноэтажному деревянному строению с множеством окон. Оглядевшись, прошел внутрь, и меня мгновенно обхватила руками и ногами крайне возбужденная стройняшка. Как уже упомянул наш штурман стрелок: «за нами Земля» — да и девушка горела нетерпением. Не скучно рассказываю?

— У Сашки получалось красивее, — Штольц протянул племяннику пустую чашку и жестом попросил еще кофе. — Склоняюсь к мысли, что в космос надо бы посылать мужичков с минимальными сексуальными потребностями. — Штольц покрутил очки за дужку. — Нечего в серьезном деле отвлекаться на низменные инстинкты.

— Кастратов что ли? — угрожающе привстал Сашка Буратино.

— Молодца! — вскинулся кипящий негодованием Отрепьев. — Я, конечно, не Фрейд, но, уверен, люди оскопленные, стерилизованные, отлученные от сексуальных желаний, теряют и стремление к подвигу, к умению переступать запреты, совершать безбашенные поступки. Все просчитать невозможно, а если человечек работает, как автомат в рамках инструкции, он и не рискнет, и не примет нестандартного решения. И зачем он тогда в космосе, достаточно послать робота.

— Хорошо, хорошо, — Штольц примирительно салютнул чашкой с кофе. — Вопрос пока не вышел за рамки дискуссии, хотя формула, «в воздержании есть смысл» — прозвучала с самого верха. Дослушаем рассказ командира о налаживании дружественных контактов на планете Вуди-Руди.

— Я заглянул в одну комнатку, в другую, и в третьей встретил милую тридцатилетнюю особу, с мощными бедрами и красивой волной черных волос, слегка прикрывающих плечи и грудь. Представилась Афрой, порадовалась нашему присутствию на Вуди-Руди, выразила надежду на долгое гостевание. Пока готовился обед, предложила искупаться в фонтане, куда и плюхнулась следом высокобедрая, высокобровая молодуха с высокой грудью.

— Нормально, — смешливо сморщил нос Гришка Отрепьев, косясь в сторону борт-механика.

— Афра оказалась королевой племени амазонок и утомительной болтушкой. Красотка нуждалась не в мужике, а в терпеливом слушателе, и через пару часов я запросил свежего воздуха и сигарету. Выбрался в коридор и насладился любовью с элементами демократических свобод. К полногрудой эмансипе выскочил, уже точно зная время выхода. Девочки появлялись каждые два часа, как по расписанию, и к утру от меня пахло стойлом племенного жеребца. Запах наконец-то добрался до широких ноздрей королевы и заставил на полуслове оборвать легенду о неустрашимой прапрабабушке, которой равных не было в бою. Как оказалось, и королеве равных не было… в любви.

— И ты сдался? — Штольц даже привстал с места.

— Не надейся. Я же тренировался всю ночь.

— Отстоял честь землян и экипажа, — засмеялся Штольц. — Но ответственность за демографию на Вуди-Руди теперь с вас не снять, если вы действовали сознательно.

— Трудно сказать, какое сознание определяло то бытие, — радостно парировал Гришка. — Весенние всплески к осени выглядят иррациональными. Вуди-Руди далеко…. алименты не достанут.

— Как благородные герои…. — Штольц погрозил пальцем. — Разобрались с ситуацией, а теперь, давайте к делу. Старт утром, а до него дожить надо. Вокруг корабля тройное кольцо, но и вы не зевайте.

Джентльменская инфантильность менеджмента компании доставила множество дополнительных хлопот. В то время как хозяева конкурентов выкладывались ради достижения победы в гонке, руководствуясь принципами «ничего святого» и «все средства хороши», нас «сдавали с потрохами». Общее недоумение Сашка Буратино уложил в одну фразу: