Алексей Корепанов - Копье и кровь

– У тебя хорошо получилось, – сказал он, разжимая пальцы. – Этому тоже учили?

– Учили, – ответила Лили. – Разному учили.

«Видать, плохо учили, если я тебя дважды успокоил, – подумал Крис. – И Здено твоего».

Но вслух ничего не сказал. А то опять обвинят в болтливости. Просто развернулся и направился от обрыва вглубь чащи, стараясь ступать осторожно – бродить босиком по лесу удобно разве что лесным же зверям. Да и ходить необутым он не привык. Ну, только если от ложа до унитаза. Здесь было темнее, чем у реки, хотя о мраке речь уже не шла – светало довольно быстро.

Сделав десятка два шагов, Габлер облюбовал хвойное дерево с роскошными длинными лапами и нырнул под них. Уселся на покрытую мокрой хвоей землю и заявил остановившейся поблизости риголки – он видел только ее ноги:

– Вот здесь и отдохну. Если не возражаешь.

Лили, пригнувшись, тоже шагнула под зеленые лапы.

– Это лучше, чем мокнуть в Карштхорне. – Она села рядом с Габлером. – И как только рыбы там живут? Я бы на их месте давно уже вышла на сушу.

– И кто из нас болтливый? – усмехнулся Крис и вытащил из кармана унидеск. – Сейчас посмотрим, где мы находимся.

Он нашел карту континента, увеличил нужный участок.

– Вот. – Риголка ткнула пальцем в экранчик. – Первая излучина.

– Пожалуй, – согласился Габлер. – А дальше приток. Или, наоборот, главная река.

– Приток, – сказала Лили. – Паштхар. Там, выше по течению, в лесу, – она постучала ногтем по экрану, – наш поселок. Еще из тех, старых. Неучтенный…

– Потому и не трогают?

Риголка пожала плечами.

– Ладно. – Габлер прислонился спиной к покрытому толстой бугристой корой стволу и скрестил вытянутые ноги. Убрал унидеск в карман, уперся ладонями в землю. – Я отключусь ненадолго.

– Отключайся.

Лили подтянула колени к подбородку и обхватила их руками. Тонкие редкие струйки падали на ее капюшон. Крис закрыл глаза. Вокруг продолжал шуршать дождь, и под этот аккомпанемент он постепенно погрузился в то состояние, которое файтеры называли «отрыгоном» – следствием достаточно долгого применения экстры. Уже не дождь шуршал, а шептали что-то далекие голоса… Нет, это шипел воздух, вырываясь из пробитого отсека… Какой отсек? Это чайник закипает на плите… А плита стоит на шелестящей траве, и ползут, скрываясь в этой траве, приближающиеся твинсеры, сжимают кольцо…

– Кристиан!

Голос риголки почти мгновенно заставил Габлера вернуться в реальность. Оказалось, что уже заметно посветлело, с неба все так же льет, и Лили не сидит рядом. Она стояла на коленях в полутора метрах от него и, отводя рукой растопыренную игольчатую ветку, смотрела на что-то невидимое Крису. Он мгновенно оказался возле нее, выглянул из-за ветвей – и сразу понял, чем был вызван возглас его спутницы. Из глубины леса, поглощая деревья, быстро надвигалась стена плотного тумана… Нет, не тумана, а того самого «молока», с которым Габлер уже имел дело на Аполлоне.

«Бештрит – лес злого духа…» – вспомнил он.

– Это твое «молоко»! – сообразила и риголка.

Убегать было поздно.

– Оставаться на месте, не дергаться! – приказал Крис. – Затащит в прошлое – сиди! Потом выбросит. Только можем оказаться порознь, и не здесь, а в каких-то других местах. Деск у тебя с собой?

– Да. – Лили, не оборачиваясь, приподняла футболку, показывая пояс-карман. – Вместе с документами.

– Значит, свяжемся. И ничего не бойся! Давай руку. Может, так нас не разнесет.

Он сжал холодные пальцы Лили, продолжая смотреть на приближающуюся белую стену. Риголка молчала, тоже не сводя взгляда с этого странного то ли вещества, то ли чего-то еще.

– Не бойся, – повторил Габлер.

Лили отпустила ветку, и та тут же растворилась в «молоке».

Дальнейшее было Крису знакомо. Он не ощущал ни собственного тела, ни пальцев риголки. В голове словно что-то щелкнуло, в горле стало сухо, а сердце забилось еще сильнее. Телесные ощущения тут же вернулись, и Габлеру стало ясно, что ладонь Лили исчезла из его руки. Не было и самой риголки – это Крис сразу разглядел сквозь быстро рассеивающуюся белизну. И не только риголки – пропали хвойные лапы, пропало и дождливое утро… Воздух был теплым, небо ясным, и он, Кристиан Габлер, сидел на корточках посреди полянки, окруженной деревьями с редкой еще свежей листвой. Были там и хвойные великаны, за верхушками которых скрывалось солнце, и молодая поросль. Эту картину дополняли распластавшиеся у самой земли длинные языки каких-то кустов… Не оставалось никаких сомнений в том, что перед ним – совсем другой лес. Не тот, пропитанный дождем, что стоял тут несколько секунд назад, а подлинный Бештрит – лес прошлого, уничтоженный имперцами.