Джек Вэнс - Мас - Тэйри

Брюнетку звали Сьюной. Она казалась Джубалу чрезвычайно привлекательной и значительно более дружелюбной и легкомысленной, нежели ледяная Миэльтруда. Заколдованный, Джубал изучал лицо Сьюны — лоб, полузакрытый кудрявыми локонами, большие раскосые глаза, широкие скулы, чуть впалые щеки, изящно заостренный подбородок. «Впечатлительного молодого человека, — думал Джубал, — это лицо… эти обворожительно противоречивые мимолетные выражения… могли бы свести с ума». Сьюна не умела игнорировать попутчика-горца так нарочито, как это удавалось Миэльтруде, и время от времени бросала на него быстрый взгляд — видимо, присутствие глинта в экипаже ее не слишком задевало.

Девушки много говорили о некоем Рамусе, знакомом им обеим, и о предстоящем банкете. Миэльтруду это событие мало волновало — она только смеялась, когда Сьюна укоряла ее. «В конце концов,— сказала Миэльтруда, — торжество может и не состояться. Об этих вещах невозможно судить заранее».

«Конечно, будет банкет! — заявила Сьюна. — Рамус сам занимался приготовлениями».

«Его могут не призвать. Результат не гарантирован».

Сьюна с беспокойством впилась глазами в лицо подруги: «Ты знаешь, как повернутся события?»

«Отец говорит, что де Кворс и Мнейодес не поручатся».

Джубал чувствовал, что легкомыслие испарилось — Миэльтруда играла со Сьюной в кошки-мышки.

«Остаются Анжелюк и твой отец — а для утверждения кандидатуры нужен только один голос».

«Верно».

«Тогда в чем ты сомневаешься? Твой отец поручится, разве не так?»

«Надо полагать. Иначе почему бы он поставил меня в двусмысленное положение?»

«Значит, все будет в порядке», — уверенно заключила Сьюна.

Миэльтруда отвернулась к окну, скользнув взглядом по Джубалу, будто он был спинкой сиденья.

Через некоторое время Сьюна снова тихо заговорила: «Делается столько омерзительных вещей… Тебе это известно лучше, чем мне».

«Мир таков, каким мы его создали».

«В нашем мире тесно и скучно, — вынесла приговор Сьюна. — Он нуждается в перестройке. Рамус часто об этом напоминает».

«Маек далек от совершенства, не спорю».

«Именно поэтому Рамуса должны призвать!»

Карете, подъехавшей к Траванскому скверу, пришлось остановиться — Парларий [13]окружила плотная толпа. Водитель наклонился к переговорной прорези: «Стоит ли пытаться ехать дальше, леди Миэльтруда? Нас могут надолго задержать».

Глядя на кишащую людьми улицу, Миэльтруда тихо выругалась: «Придется идти — а то не успеем поговорить с отцом».

Джубал соскочил на мостовую и приготовился галантно помочь девушкам выйти. Миэльтруда и Сьюна взглянули на него, высоко подняв брови, как если бы он встал на руки или проделал какой-нибудь другой цирковой трюк. Покинув карету с другой стороны, подруги направились к Парларию через Траванский сквер. Толпа затрудняла продвижение — девушки юрко лавировали, стараясь быстрее добраться до входа. Джубал, с застывшей на лице полуулыбкой, еле поспевал за ними.

Оказавшись у Парлария, Миэльтруда и Сьюна прошли к боковому входу, обозначенному стилизованными чугунными изображениями приготовившегося к прыжку фера, дохобейского сленджа, грифона, рыбы с четырьмя плавниками и двуглавого крылатого змея (гербами кланов пяти служителей народа — соответственно, Мнейодесов, Имфов, де Кворсов, Анжелюков и Д’Эверов). Два стражника в черных униформах с красновато-лиловыми полосками отдали честь Миэльтруде и Сьюне, но преградили дорогу Джубалу, скрестив церемониальные алебарды.

«Пропустите, — вмешалась Миэльтруда. — Это курьер с депешей, к моему отцу».

Стражники подняли алебарды, Джубал вошел. Девушки вприпрыжку бежали по коридору, и Джубалу ничего не оставалось, как припустить за ними трусцой, что казалось ему унизительным. Они свернули в салон, устланный темно-зеленым плюшевым ковром и освещенный зеленым стеклянным куполом. У длинного белого мраморного стола с закусками и напитками стояли и чинно беседовали человек двенадцать, мужчины и женщины в традиционных парадных одеждах. Поискав глазами среди присутствующих, Миэльтруда обратилась к пожилому человеку, ответившему учтивым жестом и наклоном головы. Миэльтруда подала знак Джубалу: «Где письмо? Я отнесу его отцу — он в фамильной ложе».

«Невозможно, — отрезал Джубал. — Мне неизвестно, насколько вам можно доверять».

Сьюна рассмеялась. Миэльтруда уставилась на нее без всякого выражения, отсутствующим взглядом — Сьюна перестала смеяться. Блондинка сказала Джубалу: «Тогда пойдемте. Может быть, мы его еще застанем».