Елена Ворон - Любить своего врага

— До вас, не так давно, был эр Рональд, — сообщил Воин Скал. — На этом самом маршруте.

У меня сердце взыграло. Ринг был тут, видел это же место!

— Вы сами его вели? — Я изо всех сил старалась умерить свою радость и жадное любопытство.

— Шел — да, с его группой. Но вел его другой проводник; я имею в виду — с ним работал.

— И что было нужно эр Рональду в ваших психотерапевтических горах?

Вот тут Лэй всерьез рассердился. Меня опалило так, что я отшатнулась и едва не свалилась с чурбака.

— Не знаю, — лязгнула грозная сталь. — С ним работал не я. А даже если бы знал — неужели вы полагаете, что сказал бы? Тайна клиента — святое, эр Шелла.

От этого «эр Шелла» я почувствовала себя так, словно меня вытянули плеткой. Лэй же еще и добавил безжалостно:

— А теперь не хотите ли извиниться за то, что это вы без спросу слышите мои мысли?

— Я не нарочно, — едва нашлась я с ответом. — Но все равно: извините. Пожалуйста.

Он отвернулся, остыл. Посмотрел в усыпанное звездами небо над головой; справа изрядную часть небосвода закрывала кажущаяся черной гора Иль, слева призрачно белели две снежные шапки. Звездного света хватало, чтобы их разглядеть.

— Эр Леди, хотите порисовать на звездах?

— Как это?

Мой проводник достал из нагрудного кармана тонкий фонарик, направил луч в небо.

— Вот луч поймал звезду — видите?

— Не вижу.

— Потому что смотрите сбоку. Идите сюда, встаньте за спиной.

Я встала, как он велел, запрокинула голову. Луч — узкий, белый, почти осязаемый — в самом деле как будто дотянулся до одной из самых ярких звезд.

— Нажимаете кнопку и фиксируете пойманную звезду, — продолжал Лэй.

Звезда вспыхнула впятеро ярче — и так и осталась сиять.

— Теперь ловим другую. — Луч уперся в соседнюю, скромную звездочку. — Поймали. Нажимаем кнопку. — Звезда засияла. — Соединяем их. — Луч скользнул по небу, и два ярких огня соединила хрустальная линия. — Теперь то же самое — с третьей… и с четвертой… и с пятой. Что получилось?

— Кошачьи уши, — предположила я, глядя на неровный зигзаг.

— Ладно, пусть уши. Попробуйте сами.

Лэй передал мне фонарик и усадил на чурбак, сам встал за спиной, придерживая руку, помогая в первый раз поймать лучом звезду. Получилось; это оказалось совсем просто. И пошла потеха! Я рисовала хитрые узоры, а Лэй то и дело хватал за запястье и добавлял что-нибудь от себя — то смешную зверушку, то забавного человечка, то кривого червяка. Я хохотала, боролась с ним, пытаясь спасать свои узоры, но он был сильнее и не уступал. В конце концов его зверушки и червяки заполнили все свободное небо над нами.

— Лэй… простите, эр Лэй, — я задыхалась от смеха, — ну что за безобразие? Вы уже сто лет знакомы с этой забавой. А я впервые попробовала. И вы не даете нарисовать, что хочется!

— Я не даю? — Он забрал у меня фонарик, переключил свет на зеленый, повел рукой — и в несколько секунд стер все, что мы вдвоем изобразили. — Извольте. Небо в вашем распоряжении.

Я поймала лучом звезду, зажгла ее.

— Скажите: в далеких галактиках от наших художеств ничего не взрывается?

— Там все тихо. Рисуйте себе на здоровье. Ну, что ж вы? Давайте.

Я бы нарисовала Рональда Ринга, но ведь не сделаешь это при Лэе. Рука опустилась, луч уперся в куст на краю площадки, листья засветились желто-зеленым, будто стеклянные.

Воин Скал снова взял фонарик и принялся рисовать сам. Быстро, ловко, привычно. Звезды одна за другой ярко вспыхивали, их соединяли уверенные линии. Женский портрет на полнеба — глаза, брови, пышные локоны. Сначала я самонадеянно думала: он изображает меня. Однако портрет приобретал все большую четкость, и я все ясней видела свою ошибку. С неба смотрела мать. Ее вечно тревожные глаза, тонкая складка меж бровей, опущенные уголки красивых губ. Она ведь умерла совсем молодой…

— Мама, — выдохнула я беззвучно.

Хрустально светящийся лик висел в небе. Раньше считали, что в небе обитают ангелы.

— Мама…

Она так хотела, чтобы я жила свободной и счастливой. А я — вечно в бегах, собственный муж предал, и я влюблена в чужого. Очень глупо; меня даже не оправдывает то, что он эршелла. Мама, прости, я не сумела найти хоть что-нибудь, напоминающее счастье.

Она смотрела на меня — с тревогой, с любовью, с состраданием.

Воин Скал у меня за спиной шевельнулся. Взметнулся новый луч, на этот раз желтый, мазнул по небу, перечеркивая хрустальное лицо. Зачем?! Не надо, пусть она еще немного побудет со мной!