Вера Окишева - Приручить огонь [CИ]

— Ты меня боишься? — тихо спросил манаукец, вырывая из плохих воспоминаний, пытаясь заглянуть мне в глаза.

Странный он какой-то, другой бы уже давно приставать начал. А у этого даже запал пропал, судя по поникшей головке.

— Себя боюсь, — честно ответила, всё ещё удерживая дистанцию. Хотя сам альбинос не пытался сблизиться.

Да, я боялась превратиться в унжирку, полностью и окончательно. Не хочу жить по велению мозга, который нацелен только на поиск сильных генов для более удачного потомства.

Если я и проводила ночи с мужчинами, так только ради здоровья, по-другому и не скажешь. Раз в год или полгода, и то, чтобы не забыть, как это делается. Всё же унжирская кровь иногда брала своё. Но сейчас, когда у меня появился Энди, я не хотела всё портить, поэтому и блюла себя. Правда, вчера сорвалась…

Я тяжело вздохнула. Альбинос что-то прочитал по моему лицу, и я была благодарна ему, когда он сухо произнёс:

— Сходи на кухню, там кофе. Я приготовил для тебя.

Манаукец выбрался из душевой, давая мне шанс сбежать, чем я и воспользовалась, прошмыгнув мимо него. Обмотавшись полотенцем, схватила халат и даже не вытерлась, так, сырая, вышла из душевой. Почему в моей жизни всё наперекосяк?

Задумавшись над этой мыслью, я вошла на кухню и замерла с открытым ртом от удивления. Кофе, приготовленный для меня манаукцем, сопровождался оладьями и тостами. Всё дымилось, всё ждало меня. А я не могла без слёз смотреть на эту красоту.

Натянула халат, скинула полотенце с себя, закинув его на плечо, и завязала пояс. Многие ждут от мужчин дорогих подарков или цветов. А мне был милее вот такой, казалось бы, невинный знак внимания. Приблизившись к столу, я с большим удовольствием вдыхала аппетитные ароматы: только что сваренный кофе, мягкий запах горячих оладий, смешанных с самым заманчивым ароматом свежего хлеба.

С улыбкой я внимательно рассматривала композицию, удивляясь причудливым теням на столешнице. Тёмные тосты, очень пористые, словно кораллы подводного мира, таили в своих глубинах секреты. А по поверхности оладий растекалось таявшее масло, словно лава, скатывающаяся со склонов вулкана прямо в море. Две белые чашки, как лилии, соцветия которых были наполнены горячим напитком богов. Пар поднимался, а на столе плясали серые, еле различимые тени от него. Страстный танец танго. Белое порождало тёмное, тёмное — отражение белого, почти прозрачного. Она и он, сплетаясь, кружили в танце, чтобы, опадая, расстаться и вновь закружиться, то на раскалённой поверхности вулкана, то в морских глубинах. Призрачные танцоры не оставляли следов на заснеженной поверхности стола. Где бы они ни были, всегда вместе. Это было так символично. Ведь любовь готова преодолеть любое препятствие и выжить в любых условиях.

— Невкусно? — тихий шёпот нарушил чарующий миг, и волшебство танца пропало.

— Что? — от неожиданности даже испугалась.

Я зажмурилась, чтобы не наорать на несносного манаукца. Вот надо было ему всё испортить. Я не понимала, как такая гора мускулов умудрялась ходить бесшумно, так незаметно. Обернувшись, я задрала голову, до того близко стоял альбинос. С мокрых коротких волос капала вода. Внимательный взгляд придирчиво осматривал меня сверху вниз. Одеться манаукец посчитал лишним, и он стоял, обернув бёдра полотенцем.

— Невкусно? — повторил он вопрос.

— Я не пробовала ещё, — пытаясь его не разглядывать, некультурно пялясь, развернулась опять к столу.

— Садись, — приказал манаукец и сам устроился за столом, предварительно отодвинув для меня стул.

Недовольно глядя, как он самовольно ведёт себя, я гордо села за стол. Надменно окинула его взглядом, кривя губы. Я здесь хозяйка, и он должен знать своё место. Желательно за дверью. Как бы его туда ещё выпроводить.

— А тебе не пора уходить? — спросила в лоб, чтобы не было недомолвок.

Слишком уж опасно по-домашнему выглядел манаукец у меня на кухне. Он занимал не своё место. Я мечтала не его видеть, а ши Трона. И скоро он будет завтракать со мной, и проводить ночи в моём жилблоке, или же я буду жить с ним. Тут уж как карта ляжет. Может, вообще, у нас будет общий жилблок.

— Нет, — лаконично ответил альбинос и приступил к завтраку.

Неприятное чувство резануло сердце. Он словно пророчил, отвечая на мои мысли, но я верила, что человек — кузнец своего счастья. Так что я не собиралась опускать руки.

Тяжело вздохнув, решила, что всё же пора предпринимать радикальные меры и как бы мне не хотелось звонить и беспокоить Викрама, но я это сделаю. Да мне даже без разницы, что обо мне он подумает, пусть. Главное, выставить из своего блока эту невозмутимую глыбу наглости и самонадеянности!